Путешествие с трупом - [22]

Я перебираю в памяти мою коллекцию трупов: Одеревенелый (ему я разнес морду пулей уже мертвому); малышку Фриду разорвало на куски из-за ее благосклонности ко мне; Рашель выпала из окна... с моей помощью; лже-Клюни помер, когда я его допрашивал.

Трупы, и опять трупы! И все в большей или меньшей степени на счету некоего Сан-Антонио.

Это в конце концов надоедает. И зачем?

А я знаю? Ведь не ради конверта, что правительство дает мне в конце каждого месяца.

Может, ради куска трехцветной тряпки, болтающейся над госучреждениями? Но я не ура-патриот.

В жизни есть страховые агенты, виноторговцы, рабочие заводов «Рено», полотеры... А есть те, кто может жить только на грани. Необязательно на грани закона, главное – на грани жизни и смерти.

Я из их числа.

Это как цвет кожи: если родился негром, то негром и останешься, нравится тебе это или нет.

Это не выбирают...

– Вот фотографии, господин комиссар, – говорит вошедший полицейский.

Я шумно вздыхаю и гашу сигарету о каблук.

Глава 6

Старшего комиссара каннской полиции я знаю потому, что мы уже встречались во время одного расследования, что я вел на юге.

Это коренастый брюнет с падающими на широкий лоб вьющимися волосами, смутно напоминающий быка.

У него быстрые глаза и сильный южный акцент.

– Зачем приехали? – спрашивает он.

– Играть в угадайку, – отвечаю.

– А! Могу я вам помочь, коллега?

– Может быть, – соглашаюсь я. – Цель моего приезда – найти женщину с фамилией, начинающейся на «Бла», которая знает этого человека.

Достаю фото Клюни.

Пеллегрини – это фамилия моего приятеля – смотрит на изображение.

Фотография безупречна. Ребята из лаборатории придали лицу мертвеца живое выражение, и ошибиться может любой. Любой, но только не такой опытный человек, как Пеллегрини.

– Э, – бормочет он, – да ваш малый кажется мне немного мертвым.

– Да не немного, а целиком... Его физиономия вам ничего не напоминает?

– Совершенно ничего. Этот никогда не был в числе моих клиентов.

Первое разочарование! Не то чтобы я верил в чудеса, но все-таки смутно надеялся, что мой типчик окажется давним знакомым каннской полиции.

Профессиональная деформация! Всегда надеешься, что подозреваемый уже имел с нами дело.

– Для меня нет сообщений?

– Ни единого.

– Ладно. Мне остается только начать поиски той дамы. Пеллегрини подмигивает.

– А мы не можем перед началом осушить по стаканчику анисовой?

– Гм, – начинаю я, – я ведь приехал не затем, чтобы надираться...

– В моем бистро, – продолжает Пеллегрини, – есть телефонная книга...

Я смотрю на него. Я так увяз в своих неприятностях, что даже не подумал об этом простом и в то же время безотказном способе.

– Хорошо! Пошли...

Блан, Бланше, Бланшон, Блаве, Блаветт. И все! Не надо пугаться заранее. До того как открыть телефонную книгу, я воображал, что фамилий на «Бла» пруд пруди. Как видите, ничего подобного... Пять! Всего пять, не больше...

Меня наполняет волна радости.

Если дело и дальше пойдет так, я, может быть, разберусь в этой истории.

– Над чем вы работаете? – спрашивает мой коллега.

– Над одной запутанной чертовщиной! Я впервые в жизни сталкиваюсь с делом, в котором знаю виновного с самого начала, но все равно не могу его раскрыть. А дело – международное и крайне важное! К тому же выделенное мне время лимитировано, и этот лимит скоро истекает... Вот, старина, над чем я работаю! Добавлю, что у меня начинают сдавать нервы и я мечтаю все бросить и посвятить себя петанку4... Меня заколебали жмурики, и я хочу немного побыть с живыми. Вполне законное желание, а?

Пеллегрини из тех парней, что никогда не ломают себе мозги над философскими вопросами. Он смотрит на меня.

– Вы, – говорит он, – просто созданы для драки и без нее не проживете... Выпейте-ка лучше еще стаканчик... А потом сходим в порт. Очень успокаивает нервы.

Хороший совет.

– Сначала я навещу компанию Бла, – отвечаю, а потом мы могли бы встретиться за буйабесом5.

– Я слышу голос мудрости, – уверяет Пеллегрини.

Пункт первый – Блан. Меня принимает сам Блан – старичок, одетый в синий комбинезон, рубашку в клеточку и с кепкой на голове. У него на носу сидят очки в железной оправе, одна из дужек которых прикреплена проволокой. Он смотрит на фотографию, которую я ему показываю.

– Нет, никогда не видел этого типа!

– Ваша жена здесь? Он пожимает плечами.

– Если его не знаю я, она не знает тоже, – утверждает он с изумительной уверенностью, характерной для чистых душ.

– Можно все-таки показать ей снимок?

– Мели! – орет он.

Является Мели – бабища в стиле рыночной торговки. Она выслушивает мою басню и смотрит на карточку.

– Нет, я его не знаю, милок...

Ей очень жаль. Кажется, Мели обожает детективы

Я убираю фотографию в карман.

– Простите за беспокойство.

Бланше – адвокат. Он совсем молод, серьезен, как римский папа, имеет такой вид, словно только что проиграл процесс года.

– Я его не знаю, комиссар, – заявляет он.

– А мадам Бланше?

– Мадам Бланше не существует. Моя мать умерла, а я не женат.

Ничего удивительного. Какую девчонку прельстит его унылая физиономия?

Я оставляю его, чтобы навестить кого-то по фамилии Бланшон.

На этот раз не существует месье Бланшона. Дверь мне открывает старая грустная дама.