Путешествие по арабским странам - [83]

— У нас это выражение тоже распространено, — сказал Петер.

— Арабская интеллигенция начала учиться в Бейруте. Арабских университетов не было, школ мало. Кто хотел учиться, шел к протестантам или к католикам, во всяком случае к христианам. — Он бросил на Петера вопросительный взгляд и поспешил добавить: — Не поймите меня превратно. Я сам христианин, но я араб. Иностранные университеты старались, чтобы их студенты стали не только христианами, но и иностранцами. Постепенно в стране образовалась интеллигенция, воспитанная иностранцами и в интересах иностранцев.

— Вы можете привести примеры?

— К сожалению, да. Положение изменилось только и последнее десятилетие, когда Арабская Академия изящных искусств была преобразована в университет. Но если бы вы знали, к каким только средствам не прибегали другие университеты, чтобы переманить преподавателей из арабского университета и парализовать его деятельность.

— А сколько христиан сейчас в Ливане? — спросил Петер.

— Примерно половина населения — христиане.

— Остальные исповедуют ислам?

Араб покачал головой:

— Все значительно сложнее. Трудно получить точные данные. Некоторые источники утверждают, например, будто из ста ливанцев шестьдесят — христиане.

— Католики?

— Сложнее, много сложнее, — ответил он и маленькими глотками допил свой кофе. — Здесь живет примерно четыреста тысяч маронитов — членов сирийской секты, примкнувшей к римско-католической церкви, около era шестидесяти тысяч греко-православных и девяносто тысяч армяно-григориан. Последние бежали сюда после первой мировой войны, спасаясь от турок, учинивших резню среди армян. Четыре пятых армяно-григориан не говорят по-арабски. До тысяча девятьсот сорок шестого года дети учили в школах французский язык, и лишь после ухода французов был введен арабский.

— Это все религиозные и национальные группировки?

Араб покачал головой:

— Есть еще греко-католики. Их мало, но они очень богаты. В их числе нынешний министр финансов. Потом армяно-католики — около десяти тысяч человек, ассирийцы-православные и наконец протестанты. Протестантство, между прочим, принесено американцами, которые в тысяча восемьсот шестидесятом году прислали первых миссионеров.

Он засмеялся.

— В связи с этим мне вспомнилась забавная история, — сказал он. — Чтобы завербовать последователей, миссионеры раздавали муку и благодаря этому пользовались большой популярностью. Через некоторое время они решили, что вера и сама достаточно насыщает и выдачу муки можно прекратить. В то время возник каламбур, еще и поныне имеющий хождение в народе: «Вместе с мукой и протестантской муке конец».

Смеясь, Петер сказал:

— Американцы впоследствии усовершенствовали свои методы. Сегодня, поставляя муку, они требуют солдат.

— Или нефть!

— Ну, нефть они берут, не давая взамен муки, — возразил Петер, — иначе арабы были бы самым сытым народом в мире.

— Это верно.

— А среди мусульман тоже есть различные напраиления?

— Несмотря на множество течений, большим, все христиан подчиняются Ватикану. Мусульмане же распадаются на суннитов — приверженцев пророка Мухаммеда, шиитов — приверженцев халифа Али[60], брата Мухаммеда, и исмаилитов, склонных к мистицизму. На юге есть еще друзы — они придерживаются тайного ритуала, а на севере — алавиты.

— Я спросил у одного друза о ритуале, — заметил Петер.

— Друз вам никогда ничего не скажет.

— Возможно. Но даже то, что он рассказал, было достаточно интересно. Судя по его словам, друзы — как бы протестанты среди мусульман. У них даже нет молельных домов. Между прочим, им разрешается иметь только одну жену, и в случае развода они не имеют права вторично вступить в брак.

На бульваре вблизи набережной десятилетняя девочка в длинном черном с белым платье танцевала под однотонный аккомпанемент инструмента, похожего на мандолину, на котором играл ее отец. Прохожие почти не обращали на нее внимания.

— Вы говорите, что религиозная разобщенность используется в политических целях? — спросил Петер.

Араб кивнул.

— Президент страны должен быть маронитом, премьер-министр — суннитом, председатель парламента-шиитом, а заместители премьер-министра и председателя парламента — греко-православными.

— Сложная математика!

— Так разрушается национальное единство. Страна — я теперь имею в виду Ливан — искусственно раздробляется, хотя сама она — только балка в сирийском доме. Вот посмотрите, — он начал считать на пальцах — от Сирии французы сначала отделили Ливан, который никогда не существовал в качестве самостоятельного государства, затем — область друзов, потом — Халеб, потом — Дамаск и, наконец, на севере — секту алавитов. Что я вам говорил? «Разделяй и властвуй».

— А на юге Сирии, — добавил Петер, — англичане отрезали себе от арабского пирога Иорданию, так?

— Еще дальше к югу англичане отхватили себе от него еще один жирный кусок — Израиль.

— Американцы дали приправу к нему.

— В Ираке опять англичане, — сказал араб, — в Саудовской Аравии — американцы, и нефть, наше черное золото, течет в английские и американские цистерны. Некоторые короли, президенты и вассалы участвуют в прибылях, а в народе возбуждают религиозные распри по принципу: «Разделяй и властвуй».