Путешествие по арабским странам - [57]

— Табак? — спросила мать.

Махмуд резко вскинул голову:

— А что же еще?

— Слушай, Махмуд, — сказала мать, — тебе надо изменить образ жизни. Пора тебе жениться. Ты хочешь заботиться о жене… и о детях?

— Если жена мне понравится.

— Это уж предоставь нам, — ответила мать.

Она выбрала для сына четырнадцатилетнюю девочку[50], но Махмуд заупрямился.

— Хочу ее увидеть, — твердил он.

— Увидишь, когда поженитесь, — решила мать.

— Тогда я не женюсь, — настаивал Махмуд. — Я по крайней мере хочу быть уверенным, что у нее руки и ноги на месте.

— Можешь положиться на свою мать.

— Я хочу увидеть ее своими глазами.

Мать уступила, как уступала ему всегда, поговорила с матерью девушки, и Махмуд получил разрешение пойти в такое место, где мог хоть раз увидеть девушку. Руки и ноги у нее оказались на месте.

Встретились отцы. Согласно брачному договору отец Махмуда выплатил отцу невесты триста фунтов, а тот купил мебель для трехкомнатной квартиры за семьсот фунтов и много золотых браслетов и других украшений для дочери.

Шесть лет уже прошло после их свадьбы, у них было трое детей, и ждали четвертого.

Когда жена Махмуда родила своего первенца, ей еще не минуло шестнадцати лет.

— Не слишком ли рано? — спросил Петер.

— Нет! Теперь в брак могут вступать девушки не моложе шестнадцати лет и юноши не моложе восемнадцати, и этот возраст даже собираются повысить еще на два года. Зачем? Я очень люблю свою жену, и она меня тоже.

— А еще жена у вас есть? — поинтересовался Петер.

— Нет, — ответил Махмуд. — Нехорошо иметь двух жен[51]. Все женщины одинаковы, так уж лучше любить одну. Одна ночь здесь, другая там, к чему это? У моего дяди две жены, — закончил он неожиданно.

— И он счастлив?

— О да, у него большая торговля лесом, одних магазинов семь штук.

— А жены?

— Жены ладят между собой.

Жена Махмуда занималась хозяйством, его и ее сестры помогали ей. Она никогда не выходила на улицу одна. Раз в месяц муж отвозил ее к матери и позже заходил за ней. Она еще ни разу не была ни в концерте, ни в театре, ни в кино, во всяком случае после того как вышла замуж.

— Она ведь совсем не знает жизни, — сказал Петер.

— Нет, почему же, — возразил Махмуд. — До свадьбы она много видела.

— Но жизнь ведь меняется.

— Теперь она читает газеты и журналы, которые я ей приношу.

— У вас дочери есть?

— Две.

— И они будут потом вести такую же затворническую жизнь, как ваша жена?

— О, они до двенадцати лет могут посещать шкоту, и потом даже «Big college»[52], если будут хорошо учиться. Мы уж им накажем, чтобы они не делали ничего дурного. Но моя жена привыкла сидеть дома. У вас, кажется, многие женщины получают специальность?

— Да, — ответил Петер.

— Мой брат, — рассказывал Махмуд, — тоже учится и университете и видит леди, которые там учатся. Ему двадцать восемь лет, он холост, может быть, он женится на девушке из «Big college», которая не позволила себе ничего дурного. Это он жил в Берлине и научил меня говорить по-немецки.

Махмуд поднялся, снял с полки элегантный светло-желтый чемодан и хлопнул по нему рукой.

— Очень хорошая верблюжья кожа. И очень дешево Вам нравится?

— Ничего…

— Или вот верблюжье седло. Совсем дешево, только для вас! Всего лишь два с половиной фунта.

— О, это дорого, — сказал Петер, желая его спровоцировать.

— Вовсе не дорого, — заверил тот с самым просто душным видом, и только в самой глубине его глаз при таилась хитрость. — Мать учила меня: «Будь честен!» «Люди, которые делают со мной дела, все говорят: «Он честный, он египтянин, по нему будут судить о всех египтянах, о всей стране». Два с половиной фунта это седло. Самая дешевая цена.

— Скажите, Махмуд, у вас для всех покупателей одинаковые цены?

Это был щекотливый вопрос, и Махмуд ответил не сразу.

— Значит, нет, — решил Петер.

Тут Махмуд нашелся.

— Немцам я продаю дешевле, — заявил он по-рыцарски, — а американцам, когда они важничают, дороже, чем остальным.

— Так что цены все же разные?

— Но всегда честно. Обычно я знаю, что человек хочет купить.

— И тогда вы сразу немного набавляете?

Махмуд засмеялся.

— А как вы узнаёте, что человек собирается купить?

Махмуд усомнился, стоит ли ему раскрывать кое-какие из своих тайн, но победило желание казаться крупным коммерсантом, каким он бесспорно и был — ему принадлежали два магазина и плавучая лавка в порту. Он подошел к двери и «изобразил» приход покупателя.

— Вот входит человек, — сказал он и сделал широкий жест, — и окидывает взглядом весь товар, — видите, вот так, — и я сразу знаю: этот не собирается ничего покупать, пришел просто поглазеть. На него я не обращаю внимания. Или, если у меня есть настроение подразнить его, я громко произношу: «Полфунта — это слишком дешево». На самом деле вещь стоит три фунта. Тут уж он начинает приглядываться, и слово за словом разгорается торг. Но обычно покупатели, если их интересует какая-нибудь вещь, смотрят на нее чуть дольше чем на остальные. И тут уж я смекаю, в чем дело, и продаю им ее.

— А на какую вещь я смотрел чуть дольше?

Махмуд замялся и улыбнулся.

— Мне, значит, вы решили продать чемодан? — продолжал Петер, — Мне, правда, чемодан не нужен, но этот мне нравится.