Путешествие по арабским странам - [31]

Как ни странно, свет, хотя и приглушенный, не привлекал на террасу мух и других насекомых.

Иерархия официантов и здесь тщательно соблюдалась. Встречал гостей метрдотель, весь в черном, официанты в черном и белом принимали заказы, записывали и передавали одному из многочисленных разносчиков блюд, которые были одеты в яркие галабии и молча, с каменными лицами, обслуживали посетителей.

На закуску предлагали на выбор двадцать различных блюд, затем куриный бульон, форель с растопленным маслом и картофелем, баранину с молодой фасолью и жареной картошкой, салат и помидоры, мороженое и фрукты в корзинах — апельсины, манго, бананы, а также черные финики и инжир со льда в хрустальных вазах. На столах стояли графины с водой, редко — пиво или вино.

Петер отделывался односложными замечаниями, хотя был в прекрасном настроении. Ему просто нравилось наблюдать за тем, что происходило вокруг. Он стал прислушиваться, когда Ивонна со свойственной американцам бесцеремонностью, порой наивной, но чаще бестактной, заявила:

— Ну конечно, мой ужин будет стоить не меньше полуторамесячного дохода большинства египтян. По официальным данным рекламной листовки об освобожденной провинции Ат-Тахрир, средний доход большинства египтян составляет шесть египетских фунтов в год, или пятьдесят пиастров, то есть полтора доллара в месяц. Мой ужин стоит семьдесят пиастров, с чаевыми больше, чем полуторамесячный доход египтянина. Что вы на это скажете? — спросила она Ахмеда.

— Такого, конечно, в США не бывает?

— Конечно, нет!

— Это хорошо, — произнес Ахмед. — Шесть фунтов в год действительно слишком мало. Но я как-то читал, что, по официальной статистике, десять миллионов американских семей имеют доход, который не подлежит обложению налогом. Им, наверно, тоже туго приходится.

— Но и они, конечно, имеют все же больше, чем египтяне.

— Возможно. Но и денег им нужно больше!

— Безусловно!

— К тому же не следует забывать, что последние английские солдаты ушли из США почти двести лет назад, а из Египта — только в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году.

— Но нельзя же во всем винить англичан!

— Конечно, нет.

— Тем не менее вы это делаете.

— В самом деле, не следует забывать и французов, — усмехнулся Ахмед.

— Ну, еще бы, они тоже виноваты!..

— Вы отлично понимаете, что я хочу сказать. Французы и англичане каждый год получали от Суэцкого канала тридцать пять миллионов фунтов прибыли, что составляет полтора фунта, или около пяти долларов, на душу населения Египта, иначе говоря, трехмесячный доход большинства египтян. Эти деньги они каждый год вынимали из нашего кармана. Это вам ясно?

«Я люблю тебя до самой моей смерти…», — пропела по-английски певица.

— Я имею в виду вот что, — с раздражением сказала Ивонна. — Англичане и французы виноваты во многом, спору нет, но и египтян тоже нельзя полностью оправдывать. Тут вы меня не переубедите. Кто им мешал лучше хозяйничать и сделать свою страну индустриальной?

— Кто?

— Да, кто?

— Хорошо, — сказал Ахмед. — Были, действительно, египтяне, которые из собственных интересов стояли на стороне богатых иностранцев и не думали о бедняках Египта. Признаю. Но что произошло, когда люди, которые сбросили короля и его шайку, захотели осваивать новые земли и строить заводы?

— Им понадобились деньги, — сухо бросил Петер, а Ивонна откинулась на спинку стула, как будто очень довольная тем, что разговор продолжат мужчины.

— Конечно, им понадобились деньги, — Ахмед по-прежнему обращался к Ивонне. — Они даже составили грандиозный план, предусматривавший не только создание «провинции освобождения», но и сооружение огромной плотины на Ниле у Асуана, вблизи суданской границы.

— Это я знаю, — прервала Ахмеда Ивонна.

— Сейчас кончу. Вы знаете также, что американское правительство предложило Египту кредит в сотни миллионов долларов, но с условием, что оно будет контролировать хозяйство страны и расходы правительства на сооружение плотины, будет определять, конечно, кто получит заказ на строительство, да и все остальное тоже, — короче, будет осуществлять контроль над всем Египтом и перекачивать его богатства в Америку.

— Разве не прекрасны эти пальмы? — спросила Ивонна.

Ахмед удивленно посмотрел на нее и машинально ответил:

— Конечно, прекрасны.

— К чему толковать о таких серьезных материях, вместо того чтобы наслаждаться прекрасным вечером? — спросила Ивонна с наигранной озабоченностью. — Извините, но Петер ведет себя благоразумнее.

— Благоразумен тот, кто не возражает Ивонне, — заметил Петер.

— Правильно, милый, — ответила она. — Ваш друг разговаривает со мной так, будто я миллионерша. Но я ведь не миллионерша.

— Вы — нет, но, может быть, ваш издатель? — сказал Ахмед.

Ахмед ушел. Он распрощался с видом некоторого превосходства, когда из-за соседнего столика поднялись двое его знакомых.

— Бизнес. — извинился он перед Ивонной, — на редкость удачный случай поговорить с нужными людьми.

Ивонна нашла, что Ахмед неплохой собеседник, умный, находчивый, не лишенный чувства юмора, но то, что он ушел, ее не огорчило и не могло испортить остаток вечера. Если Ивонна еще попадет в Египет, он может ей пригодиться — ведь по нему можно судить о настроении в стране, и она попросила Петера дать ей номер телефона Ахмеда.