Путешествие по арабским странам - [29]

— Ля!

И мужчина исчез. Ахмед засмеялся.

— Видишь ли, «ля», означающее «нет», вовсе не волшебное слово. Но эти люди, даже не старые, годами уже продают свой товар на улице и научились безошибочно узнавать иностранцев. В этом отношении Египет не отличается от других стран, живущих за счет туризма. «У иностранца есть деньги, иначе он не приехал бы сюда. Он полон решимости истратить их здесь. Что не смогу выманить я, достанется другим. Почему же мне не насесть на него, пока он не уступит? Даже если я его немного надую, он потеряет меньше, чем я заработаю». Так примерно рассуждает каждый из этих уличных торговцев. Они прекрасные психологи, у них острый глаз и точный слух, и если не сразу при виде иностранца, то после первого же произнесенного им слова, пусть даже французского или английского, они точно определяют, откуда тот приехал. А как только торговец замечает, что с ним разговаривает араб, он понимает, что тут дело не выгорит, и уходит. Вот в чем тайна волшебного слова.

Петер снова выглянул в окно; тотчас же подошел парень, вопросительно взглянул на него и, не сказав ни слова, предложил газету на английском языке. Петер лишь покачал головой и отвернулся. Кто-то тронул его за плечо. Это был все тот же парень, так же он глядел и тем же жестом предлагал газеты, только на этот раз немецкие.

Тут же подошел другой парень с хитрым лицом. Под мышкой и в руках он держал кнуты. Один он протянул Петеру, затем, усмехнувшись с видом заговорщика, взялся за рукоятку и медленно, чтобы усилить впечатление, вытянул из кнута, оказавшегося ножнами, длинный, узкий четырехгранный кинжал. Довольный произведенным впечатлением, он произнес по-английски: «Дешево», всунул кинжал в ножны и украдкой оглянулся, будто делал нечто незаконное, хотя никто не обращал на него ни малейшего внимания. Видимо, это входило в программу продажи.

— Дешево, — повторил он, — только двадцать пять пиастров, четверть фунта только.

У соседнего столика официант в белой куртке разговаривал по-немецки с двумя мужчинами, с которыми он, казалось, был немного знаком.

— Сколько это стоит? — спросил один.

Ахмед и Петер прислушивались к разговору, так как ждали этого же официанта.

— Фунт за бутылку, — небрежно бросил официант.

— Ничего себе, — несколько неуверенно протянул посетитель, — говори делом, сколько?

— Ну ладно, давайте шестьдесят пиастров.

Затем официант подошел к столику Ахмеда и Петера, и они заказали по стакану сока манго.

— Это он, конечно, забавлялся, — сказал Ахмед. — У арабов забава и дело нераздельны. Многие запрашивают высокие цены, но если им сразу платят, они, хоть и довольны, что заработали, не получают от сделки никакого удовольствия. Интересно поторговаться. потребовать фунт за вещь, которая стоит половину, затем сбавить цену до восьмидесяти, семидесяти, шестидесяти и наконец получить за нее пятьдесят пять, то есть пять пиастров сверх ее цены, — вот это сделка, это доставляет радость!

Ахмед говорил с таким оживлением, будто, рассказывая о трюках своих соотечественников, сам испытывал торговый азарт.

Тем временем перед окном появился новый субъект. Он играл свою роль, как актер в детективном фильме. Этому человеку было, наверно, лет тридцать, на нем была не галабия, а коричневый костюм, хотя и сильно поношенный, но еще приличный. Галстук отсутствовал, и верхняя пуговица на светлой полосатой рубашке была расстегнута. Левую руку человек держал в кармане пиджака. Не вынимая ее, очень таинственно, с большой опаской, он поднес карман к глазам Петера и тут только высунул наружу большой и указательный пальцы, между которыми на миг блеснуло кольцо с изумрудом и сверкающими камешками. Затем рука поспешно погрузилась обратно в карман.

— Нашел на улице, — шепнул мужчина, — очень дешево! Десять фунтов!

— Ля!

Карман пиджака снова приблизился к глазам Петера, снова вынырнули пальцы, на этот раз они сжимали ручные часы.

— Четыре фунта, — прошептал мужчина.

— Ля.

— Очень дешево. Три фунта.

— Ля.

— Мне нужны деньги. Два фунта.

Но когда и эта цена не соблазнила покупателя, египтянин, забыв о таинственности, внезапно преобразился в почтенного купца, совершенно открыто вытащил из другого кармана пиджака темные очки и предложил их купить по случаю за три фунта.

— Такие очки ты можешь получить в магазине за двенадцатую часть этой суммы, — спокойно сказал Ахмед, бросил торговцу несколько слов по-арабски, и тот исчез в темноте переулка.

Но вслед за ним к окну приблизился старик в темной галабии и помахал блестящим браслетом цвета серебра:

— Первоклассный браслет для первоклассной дамы.

Для ассортимента он вытащил из-под мышки плоский пакетик в целлофане:

— Первоклассная китайская сумка для первоклассной дамы.

Сверху он положил еще цветные открытки, затем марки и предложил браслет, сумку, открытки и марки, все первоклассное, за смехотворную цену в двадцать пять пиастров.

— Минимум восемнадцать он на этом заработает, — прокомментировал Ахмед.

Петер ничего не купил, и, очевидно, во дворе стало известно, что он только делает вид, будто хочет что-то приобрести, и что к тому же рядом с ним сидит араб. Торговцы больше не показывались у окна. Вместо них в полутемном дворе появился седобородый старик. Он снял со спины шарманку и начал крутить ручку. Из ящика полилась однотонная арабская мелодия. Звуки тамбурина, по которому слабо ударял маленький мальчик, не только не оживляли, а скорее делали ее еще монотоннее. Затем старик заиграл модную западную песенку, а мальчик, протягивая тамбурин, подошел к окну и большими глазами выжидательно посмотрел на иностранца. Петер взглянул на Ахмеда.