Путешествие на восток - [48]

— Хья, — я щелкнул вожжами, подгоняя кобылку.

Та недовольно фыркнула, но колеса закрутились резвее, а башня стала приближаться все быстрее. Вскоре мы приблизились к некогда великому сооружению, в основании был круг метров десять диаметром, сейчас же здесь сохранилось лишь немного фундамента и кусок северной стены с парой ступеней. Идеально чтобы защититься от ветра и непрошенных взглядов. Спустившись, я подал руку леди, а потом занялся приготовлениями. Хвороста было мало, лишь то что удалось собрать по пути сюда, так что и расходовать его над было с умом. Сперва я взял небольшую связку хлипких веточек, и сложил их рядом с предполагаемым местом кострища, затем на ленный свет появилось приличных размеров полено. Усевшись на холодную землю, поближе к стене, я сперва положил полено, сверху набросал коры, и немного сухого мха, аккуратно положил веточки и щелкнул огнивом. Тем самым, счастливым огнивом, которое вот уже несколько лет хранит меня от холода и мглы.

Весело затрещал огонек, но я не перестал за ним внимательно следить. Нужно был дождаться пока не займется основа — полешко, и лишь когда оранжевые лепестки коснулись его, я понял что дело сделано. Теперь нужно будет всего два раза подбросить веточек побольше, и мы обеспечены небольшим костерком на всю ночь. К этому времени Мия уже принесла два пледа и мешок и две лепешки с мясом. Его я тут же нанизал на два прутика, которые мы успешно держали над племенем. Закутавшись, мы уселись так близко друг к другу, что не было возможности даже вздохнуть, не задев другого. Ночи в Долине холодные, а злые ветра застудят вашу душу всего за мгновения, здесь нет лесов и рек, которые их бы остановили. В такие моменты я завидую нашей кобылке. Распряженная и стреноженная, он тихонько паслась и готовилась ко сну. Кстати, наш брат — наемник, вовсе не «стреноживал», а скорее «сдвуноживал» лошадей. То бишь связывал не передние с задними, а только задние. Чем это обуславливалось, я не знаю, Пило говорил что традиция.

Проглотив жесткое мясо и немного подсохшую лепешку, я кинул в костер закладку и посильнее запахнувшись в плед и плащ, стал наблюдать за тем как пляшут серебряные нити в ярком пламени. Смуглянка к этому времени уже мирно посапывала, примостившись у меня на плече. Надеюсь что мы уже скоро покинем долину, и я смогу передать почетную должность подушки вельможу, скажем — бурдюку. Поправив костерок, я настроился на волчий сон и прикрыл глаза.

Проснулся я резко, но вовсе не из-за печати и тем не менее что-то было не так. Осмотревшись я приметил как все так же мерно посапывает Гуфар, а в костре догорает очередная ветка. А его отсветы танцевали на стене позади нас, отбрасывая самые причудливые и порой даже невероятные тени. Тихо, несколько скромно, шелестел ветер в траве, а луна изредка выглядывала из-за туч. Возможно будет дождь. Но тем не менее за внешним спокойствием, я ощущал тревогу. Долгие годы, проведенные на Ангадоре, приучили меня доверять своему чутью, в прямом и переносном смысле. Поэтому, прикрыв глаза, я стал ждать и вскоре встречный ветер вновь донес до меня «это». Не знаю как это объяснить вам. Этот легкий, еле уловимый запах стали, из-за которого во рту появляется привкус железа, а рука тянется к гарде. Этот терпковато-резковатый запах уставших лошадей, скачущих уже не один час, и, наконец, несуществующий людской шепот. Несуществующий, потому что на таком расстоянии его невозможно услышать, но подсознание обличает чужое присутствие именно в его форму. Поэтому человек всегда знает, когда за ним пристально следят и всегда определит, кто смотрит ему в спину. И раз уж это может сделать обычный разумный, что уж говорить о ученике Добряка.

— Эй, — потряс я за плечо спутницу и прошептал. — Проснись.

Смуглянка неохотно открыла глаза, но тут же скинула с себя оковы Морфея и в её зеленых очах отразился страх.

— Что-то случилось?

— Пока не знаю.

Я открыл дневник и достал нужную закладку. Вы не удивляйтесь такому обилию разнообразных печатей в моем арсенале. Я всегда знал какой образ жизни буду вести, и не сидел сложа руки. Напитав закладку свей силой, я активировал её. Тут же бумажный лист обернулся вороном. Ну что поделать, нравятся мне эти черные птицы. Крылатый повернулся на запад и четыре раза прокаркал.

— Значит четверо, — проговорил я. — Лети, и напади на мага.

И да — я люблю театральные эффекты, в иллюзию можно было вложить любое «слово — ключ», а я тут изгаляюсь. Ворон сорвался с моей руки и унеся в ночную мглу. Теперь, если в отряде, подступающим к нам, есть одаренный, то я почувствую, как развеется мое заклинание под действием чужого волшебства. Ведь чего стоит умелому магу, уничтожить столь простое зачарование. Если же нет, печать сама исчезнет, вернув мне часть затраченной силы.

— К нам с запада движутся четверо, — сказал я повернувшись к застывшей девушке. — Скорее всего отряд Охотников. Убежать не сможем, догонят.

— И что делать? — заволновалась леди.

— Будем встречать, — проговорил я, снимая браслет. — Ты тоже сними его. Когда они приедут, предложи сесть к костру. Говорить будешь только ты. Если спросят кто я, скажешь как есть — охранник, веду тебя в порт Нудад. Ну и придумаешь еще чего-нибудь на свое усмотрение.