Путешествие на ''Молдова-филм'' - [17]
Панорама села, утопающего в белом цвету садов, улыбающееся лицо Костикэ и бодрая, жизнерадостная мелодия композитора Э. Лазарева сразу же настраивают нас на мажорный лирический лад. Мы еще не знаем героя, а уже успели проникнуться к нему симпатией. Этот теплый тон сохраняется и в кадрах первой встречи героя и героини — "принцессы на хворосте", и в ночных прогулках влюбленных на берегу Днестра, и во многих других сценах.
Но тут диссонансом в картину врываются другие мотивы. В лирическую комедию вплетается фарс. Режиссеру мало того, что кассир на пристани (арт. К. Константинов) выглядит полуидиотом, он озвучивает его пискливым бабьим голосом, при помощи специальной съемки заставляет, как заводного, бегать вокруг будки, когда Костикэ забивает фанерой окошко кассы. Не слишком ли!
Гораздо лучше выглядит сцена, проведенная просто, без нажима актером Р. Быковым (продавец вина). Нет в этой сцене никакого переигрывания, а между тем получилась она намного смешнее, чем предыдущая. А, главное, не выпадает из общего строя картины.
— Ну и попадет же мне за эту редиску! ("ПУТЕШЕСТВИЕ В АПРЕЛЬ").
Мало вяжется с общим строем фильма и мультипликация (сон Костикэ]. Дело здесь, вероятно, не столько в самом приеме, сколько в его пропорции по отношению к остальному.
Первоначально мультипликация в картине должна была занять лишь две минуты экранного времени. Это, разумеется, не нарушило бы композиционного единства картины. Но когда сцены мультипликации разрослись и заняли пятую часть ленты, а смысловое ее значение осталось прежним, рассчитанным на две минуты, ошибка режиссера стала очевидной.
Не лучше выглядят и старания авторов во что бы то ни стало подчеркнуть в картине так называемый "сельский" колорит. Взять хотя бы сцену прощания Костикэ и Марии на мосту. Мимо них проходит девушка. На тяпке болтаются сапоги. Изобразительно эта сцена выглядит эффектно, колорит села вроде бы подчеркнут, но ведь колорит-то не настоящий! Все это выглядит как на лубочной картинке. Жаль, что авторы ленты не вникли по-настоящему в жизнь современного села, а взяли лишь то, что лежало на поверхности. Для них, как и для героя фильма горожанина Костикэ, село осталось только экзотикой. Настоящих людей села, наших современников, с их думами и чаяниями, авторы так и не увидели. Поэтому не увидел их и зритель. В одном танце "Периница" всей жизни молдавского села не раскроешь.
Возможно, что у авторов фильма не было такой задачи — показать жизнь целого села. С этим еще можно было бы смириться, но ведь они не раскрыли характеров даже основных персонажей — Костикэ и Марии. Мы видели героев всюду: на танцплощадке и в саду, на крутом берегу Днестра и на мостике, перекинутом через ручей. Видели великолепные лирические пейзажи с силуэтами героев на фоне звездного неба, видели Костикэ, дополняющего собой композицию кадра в причудливо раскинувшем ветви дереве, но в душу героя аппарат заглядывал очень робко. И если красоту пейзажа можно оценить по внешним признакам, то для показа героев этого явно недостаточно. Внутреннюю красоту можно передать лишь через игру актера, его речь и поступки. Тогда зритель сможет сделать правильные выводы о герое, в каком бы ракурсе тот ни был снят.
Разумеется, сказанное не зачеркивает интересную операторскую работу В. Дербенева и Д. Моторного в этом фильме. Хочется лишь заметить, что одни выразительные средства должны разумно сочетаться с другими и не подменять их. Удачный пример такого сочетания — великолепная съемка и талантливая игра актрисы М. Мурзаевой в эпизоде "Сельская гостиница", где эффект освещения "свечой" дополняет характеристику персонажа. Перед нами заспанное лицо бабки, изрезанное морщинами. На нем и светом, и внутренним удивлением буквально написано: "Чего хочет этот постоялец!"
Но зато если актер не играет или не может играть, за него приходится "доигрывать" камере. Это, к сожалению, произошло во многих сценах "Путешествия в апрель".
Думается, актер на главную роль в этой картине выбран не совсем удачно. До этого А. Збруев, выступающий в роли Костикэ, снялся лишь в одном фильме "Мой младший брат", но по его внешним данным, или, как говорят, по типажу, в нем за версту угадывался современный шалопай. Сказать, что он очень уж плохо играет, тоже нельзя. Просто Збруев местами переигрывает, а режиссер вместо того, чтобы направить актера в нужное русло, часто сам любуется героем, стараясь не замечать его "шалостей".
Что же касается героини, то об игре Раисы Недашковской, снимавшейся в роли Марии, даже трудно говорить, ибо не столько она играет, сколько обыгрываются ее внешние данные. По воле авторов героиня весь фильм молчит или загадочно улыбается. Режиссер уже во время съемок изъял из ее роли более трех четвертей реплик, вошедших в режиссерский сценарий. Правда, диалог был не бог весть как хорошо написан, но все же героиня с его помощью могла бы хоть как-то выразить себя, а не быть просто миловидным манекеном.
Итак, режиссерский дебют В. Дербенева оставлял желать лучшего. Неудачу породило несколько причин: слабый сценарий плюс неопытный актерский состав. К этому прибавилась и неопытность Дербенева как режиссера, просчеты в композиции и т. п. Недосказанность, эскизность чувствуется во многих сценах. Не случайно на одной из встреч со студентами ВГИКа Дербенев назвал свою первую картину "фильмом-этюдом". Такого жанра в художественном кино еще не было, но в какой-то степени режиссер прав. Получился именно фильм-этюд на весеннюю тему, интересно снятый, с хорошим музыкальным сопровождением, но от Дербенева можно было ждать большего.
