Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным] - [23]

В указанном правиле было только одно исключение. Во имя спасения наших душ или во имя победы мы пытались добраться до самого Гитлера, то есть, я хочу сказать, что среди нас были такие самоуверенные оптимисты. Ни в одной из трех операций я не принимал участия. Все организовывалось на добровольных началах, и я, изучив отчет по ее подготовке, пришел к выводу, что ничего из этого не выйдет, по крайней мере, у меня. Я не имел желания получить пулю, добровольно пойдя на невозможное дело, хотя, как и все другие, не жалел жизни, выполняя приказ.

После третьей операции, из которой, как и из двух предыдущих, никто не вернулся, наша контрразведка получила сигнал о том, что из Берлина делают запрос в их шпионский центр в Лондоне относительно возможности существования союзнической «группы ликвидации», выбравшей своим объектом фюрера. Конечно, это никуда не годилось. Скверно, если немцы начинают подозревать, что против их фюрера или кого-то другого действует какая-то организация вроде нашей, но Мака по-настоящему волновало другое: как бы подобные слухи не дошли до Штатов.

Все, на что были способны немцы, кроме принятия некоторых предосторожностей, — это жаловаться и негодовать, но разгневанные моралисты в Вашингтоне могли в два счета оставить нас у разбитого корыта. Конечно, нацистов убивать надо — тут нет сомнений, но это следует делать, восклицают они, по законам цивилизованного ведения войны. Эта «группа ликвидации» — ужасная вещь и очень повредит пропаганде нашего дела. Интересно, сколько хороших идей и даже жизней было принесено в жертву маленькому лакированному, в целлофановой упаковке богу пропаганды? Иной раз у меня появлялось отчетливое ощущение, что в некоторых кругах опасались выигрывать войну, потому что это могло повредить нашим международным отношениям. Может быть, даже с той же Германией или Японией.

Во всяком случае, на несколько месяцев все операции были свернуты, а всем добровольцам на охоту за «Номером Один», как мы его называли, было велено успокоиться и забыть о своих кровожадных намерениях. С той поры мы ограничивали себя охотой на менее заметную дичь.

Тина тем временем продолжала:

— Не считаешь ли ты, что только Мак додумался до такой затеи, Эрик? У них там тоже есть свои «специалисты по контактам», и Герера была одним из них. И работы у нее было по горло. А теперь она просто исчезнет. Из мотеля она выехала со всем своим багажом и гардеробом. Ее автомобиль другого цвета и с другим номером будет ждать своей судьбы на стоянке подержанных машин и в конце концов достанется какому-нибудь добропорядочному гражданину. И я тоже исчезну, но без машины, только с мехами на плечах и сумочкой в руке. Мой муж начнет меня искать и очень расстроится, когда не сможет найти, настолько, что даже, наверное, заявит в полицию. Может быть, газеты позже сообщат, что меня нашли с пулей в груди из 38-го «special» или убитой ножом странной формы. И тогда, Эрик, что подумают хозяева Гереры? Что бы ты подумал на их месте?

— Что ты сцепилась с малышкой и не сумела выйти победительницей. Это в том случае, если они о тебе не все знают.

Тина рассмеялась.

— Очень мило, что ты мне льстишь. Но, надеюсь, так и будет. Им, возможно, уже известно, кто такие мы с Лорисом. Если нет, то кое-кто позаботится, чтобы эта информация до них дошла. Тогда они решат, что наши с Герерой пути пересеклись, и ей пришлось от меня избавиться. Что она где-то спряталась и выжидает. Во всяком случае, там какое-то время подождут, и, значит, мы выиграем время. Через неделю Эмос Даррелл закончит свой отчет и отправится в Вашингтон. Там он будет под надежной охраной.

— Эмос? — Я не так уж удивился, как можно было подумать. Инстинкт уже подсказывал мне, что Эмосу, возможно, что-то угрожает.

— Кто же еще? Разве ты так уж важен, чтобы стать их мишенью? Может быть, перо и сильнее шпаги, но те люди как будто не отличаются пристрастием к литературе. Сомневаюсь, чтобы они тратили на тебя свои силы, даже для того, чтобы избавить свет еще от одного шедевра вроде… Как это?.. «Шериф из Лощины висельников».

Я быстро сказал:

— Никогда не писал…

Тина прервала меня, изящно пожав плечами.

— Не думаешь ли ты, мой милый, что я запомню точное название?

Я ухмыльнулся.

— О’кей, о’кей. Однако я и не подозревал, что Эмос такая важная птица.

— Но кто же нынче ходит в генералах, Эрик? Где сейчас разыгрываются главные сражения? Конечно, между такими, как я, Лорис и с другой стороны Герера, случаются небольшие конфликты, но настоящая линия огня проходит по научным лабораториям, разве не так? Если тут или там ключевая фигура будет устранена, разве это не лучший способ сорвать важное исследование? И мы и они выучили свои уроки. Никто из нас не охотится за известными общественными деятелями. Но полгода назад маленький неизвестный человечек попал в Вашингтоне под машину, и в результате многомиллионный проект был приостановлен. Специалист по ракетной технике был застрелен на Западном побережье, по всей видимости, пьяным рабочим, которого он обидел, и вместе с ним исчезла из обращения ценная информация. Но ты никогда об этих людях и не слышал, да и все остальные тоже. Эмоса Даррелла ты знаешь только потому, что живешь с ним в одном городе, а рядом расположен Лос-Аламос, и жена Эмоса интересуется людьми искусства и литературы, как другие дамы коллекционируют антикварные безделушки. Да, доктор Даррелл — известный ученый в своей области, и его устранение сильно задержит развитие проекта, которым он руководит. Так почему же тебя удивляет, что определенные люди в Вашингтоне в панике вспомнили о Маке и предоставили ему право по-своему решить этот вопрос? Быстро и безжалостно.