Путь - [47]

Девушка неизменно привлекала внимание своей чистотой и врожденным изяществом, где бы она ни появлялась, одна или со своими спутниками. Тугие огненно-рыжие кудри упрямо выбивались из-под чепца, и мужчины бросались на них, точно бык - на алый плащ. Вздернутый носик, чуть припухлые губки, казалось, так и просившие впиться в них страстным поцелуем, и пронзительно-зеленые глаза никого не оставляли равнодушным, и порой Винченте, оберегавшему сестру, как самое ценное сокровище, приходилось успокаивать самых горячих ухажеров с помощью кулаков или даже ножа.

К счастью, акробат умел постоять за себя, к тому же на его пути пока не попадались действительно опасные противник, вроде мающихся бездельем сынков какого-нибудь сеньора. Ну а если приходилось совсем туго, к драчунам достаточно было просто приблизиться Бернарду, при виде которого у самых отъявленных задир вдруг появлялись некие спешные дела где-то невообразимо далеко. Брошенный здоровяком исподлобья угрюмый взгляд мгновенно охлаждал пыл любого задиры, неважно, был тот с голыми руками или добрым куском закаленного железа.

  - Мы можем подвезти тебя, если нам по пути, - предложила тем временем девушка, ничуть не смутившись восторженных взглядов незнакомца. Как и ожидал Рольдо, Мария поспешно взяла все в свои руки, вклинившись в разговор настороженных мужчин: - Скажи, куда ты направляешься?

  - Я иду в Фальхейн, - неожиданно дружелюбно ответил путник, тепло улыбнувшись. К своему удивление Рольдо не смог прочитать в его взгляде ни намека на похоть, только искреннее восхищение, будто этот коренастый мужик видел перед собой не юную красавицу, а, к примеру, древнюю картину. - В столицу Альфиона.

Приглядевшись к своему собеседнику, Рольо понял, что он был уже не молод, но еще крепок. В короткой бородке и аккуратно постриженных усах почти невозможно было заметить седину, а дыхание путника, без сомнения, прошагавшего уже не одну лигу, было ровным и мощным.

Оружия этот человек, одетый в довольно пыльный, потертый камзол серо-коричневого цвета и крепкие сапоги на толстой подошве, как раз для дальней дороги, на виду не держал, но опирался на увесистый посох, отполированный частыми прикосновениями до зеркального блеска, да на боку его висела кожаная котомка, должно быть, с кое-какими припасами.

  - Здорово! Мы тоже едем в Фальхейн, - воскликнула девушка, прежде чем Рольдо успел пихнуть ей кулаком в бок, напомнив, чтобы держала язык за зубами. - Садись, у нас хватит места.

  - Ну, если ты приглашаешь, красавица, - улыбаясь, произнес, чуть растягивая слова, путник. - Что ж, пожалуй, присоединюсь к вам. Вместе веселее, верно? - спросил он, взглянув с прищуром на насупившегося Рольдо, который не находил в себе сил послать этого странного человека, явно не обычного бродягу, куда подальше.

Нечаянный попутчик назвался Диланом, и все то время, что провел вместе с балаганщиками, старался быть как можно менее заметным, по мере своих сил помогая им в будничных делах. Ему как-то удалось расположить к себе всех циркачей, исключая лишь самого Рольдо. С Бернардом путник боролся на руках, заслужив уважение силача, ибо в первый же раз продержался почти минуту, с Сибиллой вечерами долго смотрел на звезды, слушая ее путаные предсказания. И даже ревнивец Винченте почему-то нисколько не опасался за честь своей сестры, когда та оказывалась слишком близко от Дилана, не упускавшего возможности приобнять девушку, шепча ей на ухо всякие глупости.

Однако подозрение Рольдо с каждым часом лишь усиливалось. Оказавшийся настоящим рубахой-парнем путник умудрился поговорить обо всем, так и не объяснив толком, кто он есть и чего ради направляется в Фальхейн. Жонглер понял, что Дилан родом точно не из Альфиона, а, значит, прибыл в это королевство по важному делу, но Рольдо никак не мог понять, по какому именно. Этот крепкий мужик, утонченностью манер, скрываемой под маской добродушной грубоватости способный потягаться и со знатными господами, не был похож на наемника или странствующего жреца из тех, что несли свет своей веры во все уголки огромного мира, без разницы, каким богам он молились.

  - Иду, куда ноги ведут, - с усмешкой отвечал на осторожные расспросы Рольдо путник. Удивительно, но он говорил так, что невозможно было найти хоть малейший повод для обиды. - Жизнь коротка, и в мире так много занятных вещей, которые хочется увидеть! Вот и брожу, смотрю, как люди живут.

Не меньшей загадкой для жонглера было и то, в каком краю появился на свет их странный попутчик. Сам Дилан ухитрился ни разу не ответить на этот вопрос, хотя Рольдо старался как мог, пытаясь подловить его. Если судить по внешности, этот крепкий, привычный к странствиям, но все же весьма холеный для бродяги мужик мог быть родом откуда угодно, хоть из Дьорвика, хоть с самого Побережья. При этом он свободно изъяснялся на келотском наречии, точно всю жизнь провел в Харвене, но с южанином Бернардом столь же легко беседовал на языке этого самого Дьорвика, чем заслужил еще большее уважение силача, в тайне скучавшего по родным краям.

Попутчик изо всех сил пытался не быть обузой, охотно собирая дрова, помогая разводить костер или готовить пищу, чем обычно занималась Мария или Сибилла. Каша и похлебка у путника, между прочим, получалась отменная, будто он не просто жил в Келоте, но еще и трудился полжизни на королевской кухне, ублажая привередливых сеньоров. Пару раз Рупрех даже предлагал своим товарищам подменить их, убеждая циркачей, что может править упряжкой, но подозрительный жонглер тогда не стал церемониться. И все же путник проводил больше времени на козлах, рядом с возницей, кто бы им ни оказался, нежели на лежанке в фургоне, способном обеспечить кров полудюжине людей, не заставляя их странствовать в тесноте.