Однако когда он вышел на родной берег, оказалось, что морская вода попала на свиток и часть чернил расплылась. К счастью юноша приблизительно запомнил, какие нужны ингредиенты. Он собрал их все и за ночь сварил целый котел зелья. Дождавшись рассвета, принц, как и советовал старый маг, вылил все содержимое в море. И тут же вода изменила цвет, уподобившись ясным небесам.
Обрадованный юноша поспешил к отцу, родным и друзьям. Но когда к полудню эльфы вышли к морю, оказалось что оно снова восстановило свой прежний цвет. Время действия волшебного зелья было недолгим. Юноша понял, что ошибся где-то в выборе ингредиентов, неправильно расшифровав размытые записи. Он снова сварил зелье, немного изменив состав, и на рассвете опять вылил содержимое котла в море. И вновь воды приняли цвет неба, но едва солнце достигло зенита, весь окрас с них сошел. И в третий раз он сварил зелье, и в третий раз к полудню море вернуло себе прежний цвет.
С тех пор каждую ночь несчастный юноша, варит волшебное зелье, и каждое утро выливает его в море. И оно становиться лазурным, но в полдень вновь возвращает себе прежний цвет. А морская дева все ждет своего земного принца.
— Это не древнее волшебство, господин Хамзат, — неожиданно раздался сбоку от меня голос. Я обернулся. Оказывается за время моего рассказа, Каладан покинул мостик и спустился к нам. — Бесспорно красивая и грустная легенда, но, увы, все гораздо более прозаично. Лазурный цвет морю придает мелкая живность, которая плавает на поверхности воды. Она так мелка, что вы ее практически не замечаете своим глазом, — старик обвел взглядом горизонт. — Но ее количество настолько велико, что хватает, чтобы покрыть всю гладь. С рассветом она поднимается с морских глубин, а в полдень вновь опускается к себе на дно.
— Вариант Дика мне больше нравится, — вдруг поговорила Джайна.
— Мне тоже, — неожиданно кивнул старый маг, и его губы расплылись в улыбке. — Кстати, вы знаете, что в легенде скорей всего идет речь о личе.
— О личе? — нахмурилась чародейка.
— Да. Некромант, достигший небывалых высот в темной магии. Лич бессмертен и после гибели собственного тела способен вселяться в тела других, продлевая свою жизнь. Именно для этого и нужен был отшельнику помощник-принц.
— Но в легенде не говорится, ни о чем таком! — воскликнул я. — Это просто история о том, почему море так назвали.
— Не все же описывать в легендах, — вздохнул Каладан. — На то они и легенды, чтобы услаждать слух. А истина гораздо более сурова. Думаю, если бы этот эльфийский принц существовал на самом деле, он бы уже давно стал сосудом для души лича, если конечно у этих тварей есть души.
Старик презрительно сплюнул за борт. — Знаете легенду о Темном острове и о великом некроманте, который жил на нем?
— Нет, — практически одновременно заявили мы с Джайной.
— Она чем-то похожа на легенду о море, но согласно ей, помощник стал новым воплощением некроманта.
— Расскажете? — попросил я.
— Увы. Я ее слышал так давно, что уже и не помню всех подробностей. Боюсь, навру вам с три короба, — старый маг снова улыбнулся и взглянул на волшебницу. — Почему-то мне кажется, что остров из легенды господина Хамзата, это тот же самый «Темный остров». Поройтесь, при возможности, в библиотеках Академии, мистрис Килморан, она должна там быть. Очень интересная. И занимательная легенда.
— Хорошо, — кивнула Джайна и нахмурилась. — Вы так много знаете о запретных искусствах и некромантии. Откуда?
Каладан отвел взгляд.
— Пару раз мне приходилось сталкиваться с некромантами. В отличие от вашей родины в большей части северных королевств к темным магам относятся терпимее, — маг задумчиво провел рукой по бороде сверху вниз. — Если не ошибаюсь, то один из них как раз сейчас даже входит в малый совет даргирского короля Филиппа. А я предпочитаю узнать как много больше о своих соседях. Тем более таких беспокойных как Даргир. Если же говорить о вашей легенде, господин Хамзат, — старик неожиданно сменил тему разговора, — то она тоже имеют право на существование. Такие истории позволяют нам не забыть, кто мы есть.
— И кто же мы? — принял я вызов.
— Игрушки в руках богов.
— Я предпочитаю сам вершить свою судьбу!
— Вы не верите в богов?
Вопрос старика был с подвохом. Я настороженно оглянулся, но занятый своими делами экипаж судна не обращал на нас внимание. В Азмуре святое братство строго следило за вероисповеданием своей паствы. Инакомыслие и иноверие не допускалось. По крайней мере среди людей. Что же касалось других обитателей султаната таких как орки и эльфы — в их дела казаскер и компания не лезли, позволяя бессмертным душам этих дикарей вариться в собственном соку. Но я не относился, ни к тем, ни к другим, потому в таких вопросах следовало проявлять осторожность. Не то, чтобы я не доверял старику, но религия — дело тонкое, особенно если тебя за нее могут вздернуть на дыбу или спалить на костре как еретика. Хотя, насколько я знаю, инквизиторские костры в султанатах не полыхали уже несколько десятилетий. Церковь работала очень хорошо. Или наоборот — чересчур плохо…
— Я иду в Свете, — ответил я стандартной фразой.
