Путь Подкидышей. книга 1 - ГРОШ - [30]

– Рыжая, – наконец, произнесла она, насмотревшись, и застенчиво улыбнулась.

Голос у нее был какой-то детский, она чуть шепелявила и не очень внятно произносила «р».

– Откуда ты взялась, пропащая? – принцесса Алтын улыбнулась в ответ и обняла бродяжку. – Мы уж думали, ты в Сушь ушла. Сколько тебя не было?.. Месяц, да, Кальвин?

Бык молча кивнул.

– Ушла и вернулась, – золотистые глаза Анхеле загадочно блеснули. – Анхеле Ракушке Сушь нипочем. Помнишь, когда мы с тобой из приюта сбежали, нас поймали и посадили в карцер?.. Ты тогда злилась, а я легла спать. И мне приснилась Сушь и лес посреди Суши. Я сразу поняла, что это мой дом... Кальвин мне не велел туда ходить. Не пуска-а-л меня... – она нежно улыбнулась быку. – Но я от него убежала.

– Зараза такая, – смущенно сказал Кальвин и неловко поправил ее сползшую на глаза шляпу. – Обманула меня и удрала. Я тут чуть сам головой не двинулся...

– Я нашла тот лес, – сообщила бродяжка важно. – Он не верил, а я нашла. Там птицы. И домик. Старый очень, но все равно хороший. Мой.

– Ты что, хочешь сказать... – Рыжая напряженно смотрела ей в глаза. – Ты хочешь сказать, что нашла оазис в Суши? И дошла туда сама? Пешком?..

– Ну да, – Ракушка пожала голым плечом. – Шла-шла и дошла. Там хорошо. Но потом я соскучилась по Кальвину и решила сходить к нему в гости.

– По Кальвину, значит? – Рыжая притворно нахмурилась. – А по мне, значит, не соскучилась?..

– По тебе тоже, – согласилась Анхеле и лукаво улыбнулась. – Но по Кальвину больше. А знаешь, кого я там встретила в лесу? Человека. Настоящего. Очень старого – такого, как наш король, только молодого. Он на меня рассердился, сказал – это его домик. Но я-то знаю, что это мой.

Рыжая переглянулась с быками.

– Погоди, Анхеле... Ты что, встретила там людей? В Суши?..

– Не в Суши, а в лесу! – Ракушка сердито тряхнула головой. – И не людей, а одного молодого человека. Старого.

– Так старого или молодого? – Кальвин, не выдержав, стащил с себя куртку и укутал сумасшедшую. Куртка свесилась до колен. Анхеле не обратила на нее внимания, задумчиво притаптывая ледяную кашу дырявым ботинком.

– Не знаю я, – объявила она наконец. – Сверху старый. Но внутри молодой.

– Он тебе ничего не сделал? – бык смотрел в сторону, однако ноздри у него явственно раздувались.

– Нет, он добрый, – Ракушка обвела всех ясным взглядом. – У него там в домике одеяла, ружье, тарелки, зеленая кружка, свисток, разные книжки, шкаф, сковородка, бутылки, сапоги, мыши...

– Он тебя руками не трогал? – перебил Кальвин нетерпеливо.

– Трогал, – Ракушка кивнула. – Он меня нашел. Я устала и там, в лесу, спала. А он меня отнес в домик и положил на кровать. У него там кровать.

Бык заскрипел зубами.

– Да ладно, – сказал Гоббс неуверенно. – Что ты паришься? Она же говорит – старик он...

– Мальчики, мне пора. – Рыжая посмотрела на часы и нахмурилась. – Спрячьте Ракушку, нечего ей в день Большой Охоты на улице делать. Завтра... поговорим обо всем. И спасибо, что нашли меня.

– Тебя проводить? – Гоббс озабоченно выглянул из-под арки. – Народец-то перепился уже. Еще привяжется кто-нибудь.

– Не надо, я рикшу свистну.

– Ага, щас. Найдешь ты рикшу в день Большой Охоты. Я все-таки провожу, мне так спокойней. Пошли.

Гоббс потопал вперед, и Рыжая не стала больше спорить. Не то чтобы она боялась уличных ловеласов, но следовало спешить, и какая-нибудь случайная задержка из-за пьяного приставалы могла ей помешать.

– Байя, Кальвин, – сказала она уже на ходу. – Байя, Анхеле. Слушайся его и больше не убегай. А я тебе завтра что-то принесу. Если будешь хорошей девочкой. Поняла?

– Анхеле Ракушка – очень хорошая девочка, – промурлыкала бродяжка с довольным видом. – Принеси мне куклу и шубку. И свисток.

– Ладно, – Рыжая с Гоббсом скрылись в уличной толпе.

А Кальвин посмотрел в золотистые глаза сумасшедшей и мрачно спросил:

– Он тебе точно ничего не сделал?..

* * *

Грош уже давно потерял всякую ориентацию и, если бы не светящийся компас на запястье, вообще не знал бы, в какую сторону мчится. Несмотря на очки и шлем, лицо его было посечено непрерывно несущимся навстречу песком. Стекла очков кое-как защищали глаза, вот только смотреть было не на что: впереди крутились все те же мелкие песчинки и снег, на расстоянии пяти дюймов от лица видимость была нулевой. Дышать тоже оказалось почти невозможно, и респиратор не помогал – плотный туман казался ватой, сквозь которую очень трудно было сделать вдох. Руки на руле совершенно окостенели, спина и ноги затекли, потому что Грош как вцепился отчаянно в этот руль еще у стены, так и сидел, пригнувшись, не решаясь хотя бы чуть-чуть ослабить хватку.

Ощущение времени он тоже потерял и понятия не имел, сколько уже несется сквозь слои тумана и снежно-песчаные хвосты. Казалось – годы. Казалось, он давно промчался мимо оазиса – если, конечно, он вообще существовал в природе, этот хваленый оазис.

Грош пытался держать себя в руках и успокаивал паникующее сознание тем, что никак не мог провести в седле мотоцикла больше пяти-восьми часов. Но сознание не желало успокаиваться. Рыжая!.. Она нарочно отправила его на верную смерть. Нарочно. Он пропадет тут, как только кончится бензин. Мотоцикл, дико крутя колесами, свалится на бок и придавит его своей огромной черной тушей, и песок заметет их вместе – Гроша и железного зверя, двух зверей...