Путь начинался с Урала - [3]

— Умрем, но рубеж не сдадим.

Наступал тревожный день. Из-за деревьев показалось яркое солнце, на небе ни облачка. К этому времени танки бригады были тщательно замаскированы. Наши танкисты ждали предстоящего боя. А немцы почему-то не появлялись. Что же замышляют враги? Не думают ли они нам преподнести сюрприз?

Комбриг распорядился выслать разведку, но тут же свое решение отменил. В сторону деревни двигалось несколько немецких бронемашин. Беженцы, бросая свои вещи, рассыпались по кукурузному полю. Подпустив гитлеровцев на близкое расстояние, наши танкисты быстро с ними расправились.

Спустя минут двадцать появилось более десяти фашистских танков и несколько крытых брезентами грузовиков с пехотой. Разгорелся бой. Враг стал теснить наш правый фланг. Комбриг в своем танке поспешил туда.

Появление полковника воодушевило бойцов. Но силы были неравными. К вечеру немцам удалось оттеснить нас на несколько сот метров.

Вдоль небольшой речушки мы стали зарывать в землю уцелевшие танки. Однако инженерные работы до конца не удалось произвести: среди ночи начальник связи капитан К. Г. Ковалев вручил комбригу радиограмму. Бригаде приказывалось перейти на новый рубеж. Мы вынуждены были оставить деревню Берестовенька.

Во многих еще боях мне бок о бок пришлось воевать с Бадановым, Весной 1942 года его перевели с повышением. И вот только теперь предстояло вновь встретиться.

В Москву приехали глухой ночью. Я жил в то время на частной квартире на Смоленской площади. С дороги помылись, выпили по кружке чая и легли спать.

Утром чуть свет мы с майором Хохловым были уже на ногах. Наспех побрились — и в Главное управление бронетанковых войск. Адрес Баданова дали точный: проживает в гостинице Центрального Дома Красной Армии, в комнате 234. Спешим туда.

Взбегаем на второй этаж, стучимся в дверь. Входим в номер. Генерал Баданов сидит на кровати, просматривает свежие утренние газеты. Отложив в сторону газету, генерал приподнялся:

— А, Фомичев, проходи, проходи. Никак и Хохлов? Вот так встреча!

Мы обнялись, расцеловались. Василий Михайлович заметно постарел, но выглядел бодро. Он чисто выбрит, в выутюженном обмундировании. Окинув нас пристальным взглядом, командарм спросил:

— Каким ветром занесло? — А потом, спохватившись, предложил: — Садитесь, товарищи.

Из-под кровати он достал тощий вещмешок. На стол вывалил несколько кусочков сахару, банку консервов, буханку черствого хлеба:

— Угощайтесь. Сейчас чаю принесут. На другое не рассчитывайте.

Мы рассказали генералу, по какому вопросу пришли. Василий Михайлович оживился и, потирая руки, обрадованно сказал:

— На ловца и зверь бежит. Хорошо, ей-ей, хорошо. А я кадры подыскиваю.

— Михаил Георгиевич, пойдете комбригом Челябинской танковой? — И, не дожидаясь моего ответа, спросил Хохлова: — А вы к Фомичеву заместителем по тылу?

Мы ответили утвердительно.

— Ну и отлично. Завтра же будет приказ. Готовьтесь.

Но приказ пришлось ждать несколько дней. Поначалу меня не отпускали. Загоревал я. Девятого или десятого июля меня вызвал мой непосредственный начальник генерал-майор В. Е. Хлопов, а затем пригласили на беседу в ЦК партии. Беседа была короткой. В тот же день выдали предписание: я назначен командиром 244-й Челябинской танковой бригады.

Челябинцы

За мной прислали виллис. За рулем сидел красноармеец. Познакомились: Виктор Дорошевский.

— В бригаде люди что надо! — с гордостью сказал он. — Добровольцы с Урала. Рвутся на фронт.

О чем-то он еще говорил, но я мысленно прощался со столицей. До свидания, Москва, увидемся ли скоро?

В эти дни уже шли кровопролитные бои на курской земле. Из сводок Совинформбюро мы знали, что нашей армии приходится нелегко. Враг вновь обрушился со всей силой и пытается взять реванш за Сталинград. Впереди еще бои, бои… И нашему корпусу скоро предстоит сражаться. Где, когда и как это произойдет — сказать пока трудно. Но ведь не случайно корпус перебросили в Кубинку. Отсюда до Орла не так уж далеко…

Занятый этими мыслями, я и не заметил, как мы оказались на окраине города.

— Стой!

Водитель резко затормозил машину и удивленно вскинул брови.

— С ветерком хотел вас, — виновато сказал он.

— Домой мне надо, чуть не забыл.

Водитель круто разворачивает машину — и назад. Указываю ему дорогу. Возле дома почти на ходу выскакиваю из машины и бегом в квартиру. Беру из вещей самое необходимое. Свой скудный паек оставляю соседям. Они ни в какую:

— Вам на фронт, а мы тут как-нибудь обойдемся.

Солнце было в зените, когда мы доехали до пункта, где временно расположилась бригада. У входа в штаб меня встретил исполняющий обязанности комбрига подполковник В. И. Панфилов. Теперь он стал моим заместителем.

Мы прошли по территории расположения бригады. Ровные аллеи посыпаны свежим песком, аккуратно разбиты клумбы.

— Челябинцы — народ старательный, к порядку привыкли. Все это вечерами делают, — сообщил Владимир Иванович.

Зашли в одну из палаток. Из сосновых досок сбиты нары. Поверх хвойных веток — плащ-палатки, вместо подушек — вещевые мешки. Посредине — самодельный стол, скамейки.

На территории палаточного городка ко мне подошел высокий, с крупными чертами лица офицер.