Путь на моря - [29]
Если в ком и угадывалось напряжение, так это в мичмане Левченко. В сумраке поста он, казалось, слился воедино с бегающей по экрану голубой дорожкой. Щелчок — и резкий всплеск на индикаторе обозначил цель!
— Подводная лодка на курсе триста двадцать градусов! Как будто сработал запал — в центральном все пришло
в движение.
Команды следовали одна за другой:
— Штурман, наш курс?
— Двести девяносто!
— Есть, курс двести девяносто.
— Первая минута, замер, то-о-овсь!
— Ноль!
Точные движения оператора у автомата торпедной стрельбы, прицельный взгляд Левченко на экран.
— Курс цели триста пять!
— Вторая минута, замер, то-о-овсь!
— Ноль!
Теперь слышался только голос старпома. Командир невозмутим. Лишь по морщинкам, вдруг собравшимся у переносицы, да еще по отрешенному взгляду карих глаз можно догадаться о бешеном ритме расчетов, которые производит он сейчас. Два шага к выгородке, три — к акустику. Два шага к выгородке, три… Вдруг от штурманского столика донеслось:
— Предполагаю курс цели триста два градуса! Оператор по-молодому звонко доложил:
— Пеленга совпадают. Дистанция…
Вот они, звездные командирские минуты!
— Утверждаю курс цели…
— Второй торпедный аппарат, товсь! На ходу механику:
— Дифферент?
И даже не услышав, а прочитав по губам: «Дифферент ноль!» — командир бросает резко и необратимо:
— Аппарат, пли!
Едва различимый толчок под ногами, характерное татаканье в гидрофонах… Торпеда вышла.
И всё. Слаженная работа, ни разу не прерванная ни окриком, ни замечанием. Выражаясь языком техники, я видел, как командирская воля прочертила на графике четкую прямую без единого сбоя. А ведь командиру лодки капитан-лейтенанту Олегу Александровичу Ковальчуку едва минуло тридцать и в командование он вступил всего полгода назад…
А потом лодка, отфыркиваясь, всплыла на поверхность, и море выливалось через шпигаты, и веселое солнце покачивалось на пологой зеленой волне. Из ограждения рубки ветер относил в сторону сигаретные дымки, было слышно, как кто-то задорно спрашивал:
— Ну как, псковичи, порядок?
— Порядок! — отвечали ему.
Лодка в тот день погружалась еще один раз, и снова торпеда прошла точно под целью. Стрельба была выполнена с оценкой «отлично».
Фамилии отличников и значкистов всякого рода я поначалу добросовестно заносил в блокнот, а потом бросил: пришлось бы переписать почти всю лодку.
И вот в первом отсеке я беседую с моряками. Только что закончились занятия по специальности, с узкого прохода между койками еще не убраны банки. Моряков двое. И поскольку на обоих комбинезоны, я прошу поначалу сказать, кто они такие. Оказывается, трюмные, старшины 1-й статьи, командиры отделений. О классности я и не спрашиваю. Первый — и так ясно.
— Ну хорошо, как экипаж стреляет, я видел. А как проводит свободное время?
— Это смотря кто. У тех, кто по первому году, этого свободного времени практически нет. Надо системы изучить, а знаете, их у нас сколько?!
Я догадываюсь, сколько, но зачем румяному, русоволосому Валере Евдашову знать, что когда-то я вдоволь походил на таких же точно лодках и говор дизелей, который здесь, на носу, почти неразличим, мне понятен и дорог…
— Молодой сам на берег не запишется, пока на допуск не сдаст. — Это крепыш с ежиком черных волос Виктор Морозов.
— Так что же, так они на лодке все время и сидят?
— Да нет же. Я их вот недавно в кино водил.
— Валера у нас секретарь комсомольской организации, — поясняет Морозов.
А дальше моряки рассказывают, какой замечательный вечер провели они недавно в медицинском училище. Застрельщиком был замполит старший лейтенант Виктор Михайлович Корзинкин. Моряки купили подарки, и лучшей танцевальной паре были торжественно вручены часы… из «Детского мира», а лучший исполнитель лезгинки получил шашку, купленную в том же магазине. Девушки, в свою очередь, накупили пирожных, сварили кофе…
Попутно я узнаю, что старший лейтенант — кандидат в мастера по двум видам спорта. Наверное, поэтому спорт на лодке в таком почете: сборная «псковичей» обыграла в волейбол не кого-нибудь, а команду самих морских десантников!
— А как здорово было, когда мы всем экипажем за город поехали! — вспоминает Евдашов. И по легкой грустинке, которая мелькнула в голубых глазах, я понимаю, что все это запомнилось: как купались в речке, жарили на углях шашлыки, бродили по лугам, слушая птичий щебет…
Так, может быть, «Псковскому комсомольцу» повезло на замполита? И на командира тоже? Я ведь видел, как светлели лица моряков, когда заходила речь о Ковальчуке…
Разумеется, нынешние успехи экипажа можно было вполне отнести на их счет. Но ведь такие же успехи были у лодки и в прошлом году, и в позапрошлом…
Многое прояснил разговор со штурманом. Старший лейтенант Игорь Тер-Погосов на этой лодке недавно, и вот что ему бросилось в глаза:
— Здесь (впрочем, как и повсюду) экипаж многонационален: белорусы, молдаване, армяне, русские… Но себя-то они называют только псковскими.
Так стало обрастать для меня плотью и кровью отвлеченное поначалу понятие «ш е ф с т в о».
А в многонациональности экипажа я убедился, спустившись в трюм центрального поста. Там колдовали у помпы круглолицый пскович Толя Федоров и, по виду совершенный мальчишка, таджик с черными миндалевидными глазами Махмадали Раджапов. А командовал ими болгарин Валерий Беликов, мускулистый моряк, родом из села Новоселове, что под Одессой. Мерно гудел ГОН — главный осушительный насос, иногда было слышно, как разбиваются о корпус невидимые валы.
Документальная повесть поэта Марка Кабакова посвящена Арктике, Северному морскому пути, который превращается в великую транспортную магистраль, полярным капитанам, портовикам, зимовщикам и летчикам ледовой разведки. Что заставляет их долгие годы работать в суровых, подчас экстремальных условиях, какие проблемы, экономические и нравственные, ставит перед ними сегодняшний день — вот основные вопросы, на которые стремится ответить автор.
Творчество известного еврейского советского писателя Михаила Лева связано с событиями Великой Отечественной войны, борьбой с фашизмом. В романе «Длинные тени» рассказывается о героизме обреченных узников лагеря смерти Собибор, о послевоенной судьбе тех, кто остался в живых, об их усилиях по розыску нацистских палачей.
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
В книге начальника Генерального штаба болгарской Народной армии повествуется о партизанском движении в Болгарии в годы второй мировой войны. Образы партизан и подпольщиков восхищают своей преданностью народу и ненавистью к монархо-фашистам. На фоне описываемых событий автор показывает, как росла и ширилась народная борьба под влиянием побед Советской Армии над гитлеровскими полчищами.
Ким Федорович Панферов родился в 1923 году в г. Вольске, Саратовской области. В войну учился в военной школе авиамехаников. В 1948 году окончил Московский государственный институт международных отношений. Учился в Литературном институте имени А. М. Горького, откуда с четвертого курса по направлению ЦК ВЛКСМ уехал в Тувинскую автономную республику, где три года работал в газетах. Затем был сотрудником журнала «Советский моряк», редактором многотиражной газеты «Инженер транспорта», сотрудником газеты «Водный транспорт». Офицер запаса.
В книгу включены документальные повести журналиста Г. Фролова о Герое Советского Союза Юрии Двужильном и героине битвы под Москвой в 1941 году Вере Волошиной. В результате многолетних поисков Георгию Фролову удалось воскресить светлые образы этих замечательных советских патриотов, отдавших жизнь за Родину.
Герои повестей и рассказов, вошедших в этот сборник, наши современники — солдаты и офицеры Советской Армии. Автор показывает романтику военной службы, ее трудности, войсковую дружбу в товарищество, Со страниц сборника встают образы воинов, всегда готовых на подвиг во имя Родины.