Путь на моря - [14]
И тут сработала интуиция, опыт, называйте как угодно. Я вызвал флагмеха, приказал прекратить какие бы то ни было ремонтные работы, усилить вахту…
А в девятнадцать двадцать пять началось! Как будто молотом ударило по кораблю, задрожали переборки. И ведь это «Минск», громадина, его не каждый вал с места стронет!
Я выскочил на мостик. Видимости никакой, на индикаторах кругового обзора сплошные засветки… И ветер! В считанные минуты он достиг сорока метров. С верхней палубы не успели убрать стойки, на которых киноэкран крепится, стальные трубы, в руку толщиной. Так их под углом девяносто градусов согнуло!
Сыграли учебную тревогу, корабли начали экстренное приготовление к бою и походу… А через полчаса ветер стих, даже солнце проглянуло. Вот что это такое, оркан!
Донимала жара. На экваторе палуба нагревалась до семидесяти градусов. Но боевая подготовка шла как положено, самолеты взлетали. Мы даже в океане юбилей отметили: пятисотый вылет. Его произвел командир полка, а я распорядился соответствующую печать изготовить.
На острове Маврикий мы отдали якорь в Порт-Луи. На подходе, как положено, произвели салют наций, спустили парадный трап.
Красота там необыкновенная, пальмы прямо в небо упираются… Меня пригласил на обед премьер-министр республики. Я дал согласие и в последний момент узнал, что вместе со мной приглашен командующий седьмым американским флотом адмирал Фолли.
Фолли оказался человеком спортивного склада. Увлекался игрой в теннис, гольф. Пришлось ему сказать, что когда-то я имел первый разряд по водному поло.
Разговор зашел о делах текущих. «Мы — моряки и политикой не занимаемся», — сказал Фолли. Я ответил, что, напротив, занимаюсь политикой…
Прошло несколько дней, и я припомнил этот разговор.
Мы уже покинули Порт-Луи, когда в пределах визуальной видимости оказался американский ударный авианосец «Форестолл». От него оторвался вертолет и направился в сторону «Минска». Чтобы не допустить облет корабля, я приказал поднять в воздух наш вертолет. Его экипаж оказался на высоте… Маневрируя, летчики не дали возможности вертолету пролететь над палубой. Второй вертолет американцы не подняли. Мы тоже…
Владимир Федорович показал дневник, который он вел во время похода. В толстую тетрадь каллиграфическим почерком заносились все события повседневной жизни отряда. И тут же схемы, графики, расчеты. Выполненные разноцветной тушью, да так, что хоть бери — и на стенку вешай в качестве наглядного пособия…
Естественно, что меня заинтересовал тропический циклон. Увы, никаких картин разъяренной стихии я в дневнике не обнаружил.
История с циклоном уместилась на двух страницах. На первой — признаки циклона, на второй — необходимые действия.
Варганов не просто фиксировал события. Он извлекал уроки. Правда, возникал вопрос: когда он находил время для всего этого?
— Я спал четыре часа в сутки, — ответил Варганов.
В тот вечер я почти не видел хозяйку дома. Лилия Вячеславовна собиралась в гости. Крейсер, на котором служил их сын, командир зенитно-ракетной батареи капитан-лейтенант Андрей Варганов, приходил с моря.
СОЛЕНЫЕ ПЯТНА
Вернуться в молодость невозможно. Разве что в город, где ты был молод. Каждая такая встреча волнует донельзя, из глубин памяти всплывают воспоминания, одно ярче другого, и вот уже улица наполняется гулом полузабытых голосов, трепещет впереди знакомая до боли косынка и поют, перезваниваются на рейде рынды не чьих-нибудь — твоих кораблей…
Я шел по Балтийску — и мои каблуки отбивали позывные минувших лет…
В этот знойный августовский день город был удивительно молод. Он упрятал красно-кирпичные стены фортов в узорчатую листву каштанов и тополей, развернул по ветру бело-голубые флаги… Навстречу шли моряки: матросы — в белых форменках, офицеры — в кремовых отутюженных рубахах. Они не оглядывались на зеленую благодать. Они спешили по делам службы. Балтийск жил по флотскому, выверенному до минуты распорядку, а все, кто были к нему не причастны: дети, женщины, отпускники, — блаженствовали на пляже..
Я чувствовал себя неуютно. Разлечься на песке в разгар флотского дня было неловко, лезть в разогретое солнцем пекло отсеков и кают — и того хуже, груз лет неслышно давил мне на плечи…
Неожиданно быстро наступил вечер. Засемафорили огни на рейде, на черное масло неподвижной воды опустились золотые и серебряные нити… И, главное, посвежело. То ли ветер завернул на норд, то ли залив, жадно дыша темно-синими жабрами, выдохнул из глубины прохладу.
Допоздна бродил я по голубому от луны молу. С моря тянуло горьковатым запахом водорослей, устало покрикивал портовый буксир…
А утром я уже был в гавани. У причала стоял, поблескивая только что окаченными бортами, средний десантный корабль. Было слышно, как под надстройкой работают дизеля. СДК-444 готовился отдать швартовы.
Переход предстоял недолгий — в Н-ск, где мы должны были встретиться с моряками. Мы — это группа поэтов-маринистов, приехавших на Балтику по случаю юбилея нашего флагмана, замечательного певца флота Алексея Лебедева. И хотя такая градация предполагала, что кроме нас есть еще просто поэты, мы безропотно принимали дополнение. Маринисты так маринисты… В конце концов большая часть написанного нами принадлежит флоту. В этом у нас сомнений не было…
Документальная повесть поэта Марка Кабакова посвящена Арктике, Северному морскому пути, который превращается в великую транспортную магистраль, полярным капитанам, портовикам, зимовщикам и летчикам ледовой разведки. Что заставляет их долгие годы работать в суровых, подчас экстремальных условиях, какие проблемы, экономические и нравственные, ставит перед ними сегодняшний день — вот основные вопросы, на которые стремится ответить автор.
В книге начальника Генерального штаба болгарской Народной армии повествуется о партизанском движении в Болгарии в годы второй мировой войны. Образы партизан и подпольщиков восхищают своей преданностью народу и ненавистью к монархо-фашистам. На фоне описываемых событий автор показывает, как росла и ширилась народная борьба под влиянием побед Советской Армии над гитлеровскими полчищами.
Очерки военного журналиста Евгения Грязнова ранее печатались в периодике. Все они посвящены воинам Советской Армии, несущим нелегкую службу в отдаленных пограничных районах на юге и севере страны. Для массового читателя.
Ким Федорович Панферов родился в 1923 году в г. Вольске, Саратовской области. В войну учился в военной школе авиамехаников. В 1948 году окончил Московский государственный институт международных отношений. Учился в Литературном институте имени А. М. Горького, откуда с четвертого курса по направлению ЦК ВЛКСМ уехал в Тувинскую автономную республику, где три года работал в газетах. Затем был сотрудником журнала «Советский моряк», редактором многотиражной газеты «Инженер транспорта», сотрудником газеты «Водный транспорт». Офицер запаса.
В книгу включены документальные повести журналиста Г. Фролова о Герое Советского Союза Юрии Двужильном и героине битвы под Москвой в 1941 году Вере Волошиной. В результате многолетних поисков Георгию Фролову удалось воскресить светлые образы этих замечательных советских патриотов, отдавших жизнь за Родину.
«Европа, 45» — это повествование о последнем годе войны, об окончательном разгроме фашистской Германии и ее союзников. Но события происходят не на фронтах, а в глубоком фашистском тылу, на западе и севере Германии, в Италии, в Голландии и в Швейцарии. «Европа — Запад» — роман о первых послевоенных месяцах в Европе, о том, как на неостывших пепелищах стали снова зарождаться и объединяться человеконенавистнические силы, готовящие новую войну. Место действия — Западная Германия, Италия, Франция.
Герои повестей и рассказов, вошедших в этот сборник, наши современники — солдаты и офицеры Советской Армии. Автор показывает романтику военной службы, ее трудности, войсковую дружбу в товарищество, Со страниц сборника встают образы воинов, всегда готовых на подвиг во имя Родины.