Путь на Хризокерас - [36]
Ну, перетянул меня разок поперек хребта: "Вставай, — говорит. — Один раз тебе скажу, больше повторять не буду. И на войне, и не на войне, сынок, последнее, о чем стоит беспокоиться — это о трусости и храбрости". Я ему, — мол, как так?
"А вот так!"
Ты, — говорит, — когда этим летом на огороде нужник чистил, много тебе на это дело храбрости потребовалось? Нет? Вот и война — тот же нужник. Век бы его не видать, да деваться некуда! Не вычистишь — в говне утонешь. Только всей и разницы, что в нужнике из очка пули не летят, а на войне еще и стреляют. А боле никакой разницы нет. Идешь и чистишь…
Я ему, а как же… А он: "Что, сынок, про подвиги интересуешься? Меня в октябре сорок первого призвали. Взводный у нас бы, младший лейтенант Канцельсон, из студентов. На мостостроителя учился. Доброволец. Трехмесячные курсы, кубаря в петлицы и на фронт. Немец его в первой же атаке из пулемета срезал. Был мостостроитель Канцельсон, и не стало мостостроителя Канцельсона.
И сколько после него мостов непостроенных осталось, а?
Мосты! Мосты — вот что важно, сынок! А был ли младший лейтенант Канцельсон человеком храбрым, или, наоборот, робким — до этого его непостроенным мостам и дела-то никакого нет. Они и слов таких не знают — про трусость, да про храбрость…
Или вот, дружок мой, Архип Симоненко. С Кубани был. Ох, уж он немца костерил! Закурит, бывало, и давай его во все корки!
Ведь, говорит, только-только перед войной жить начали. И с тракторами дела в МТС наладились, и в колхозах техника кой-какая появляться стала. И пшеницы им Трофим Денисович вывели знатные, и картофель… И агронома-то им дельного прислали. И денежка какая-никакая появилась с колхозных рынков — знай, работай!
А тут война, вся жизнь насмарку!
В сорок третьем нас немец минами накрыл, Архипу весь живот разворотило, а мне вот спину осколками посекло. Боле и не видались, помер небось в госпитале — куда ж там, когда все кишки наружу? Вот бы я его спросил, мол, храбрый ты, Архип, али трус? Да он бы и вовсе не понял, о чем я? Пальцем бы у виска покрутил, да поинтересовался, нету ли махорочки, хоть щепоть?
Нет, врать не буду. Храбрецы на фронте бывали. У которых прям в заду свербит — дай только немцам какую каверзу учинить. Особо в разведке таких много набиралось. Ну, их и награждали знатно — и по заслугам. Кто живым возвращался… Только по сравнению со всем народом на войне — мало таких было. И уж точно не они войну на своей хребтине вытянули. А простые мужики, вроде нас с Архипом, которым век бы этой войны не видать. И подвигов никаких в жизни не надо!
Вот только нужник нужно было чистить! Иначе бы говно из очка всю жизнь заело…
Обсказал он мне тогда все это дело, и говорит под конец: "Учись, сынок. Хочешь на агронома, хочешь на инженера… Хоть хлеб растить, хоть мосты строить — все дело доброе. Это — для человека главное!
А храбрость только тому нужна, кто ничего путного не умеет. Кто свою жизнь за чужой счет строить желает, да грабежом живет. Вот, ему без храбрости никуда! Кто ж ему добровольно свой хлеб и свой дом отдаст? Только силой взять. Вот тут храбрость и потребуется. Вон их сколько, храбрецов-то к нам в сорок первом пришли. Белокурые, ети их в душу мать, бестии!"
Вот это все про родителя своего мне Семен Александрович рассказал, а потом уже и от себя добавил. Я, — говорит, — потом не раз это отцово поучение вспоминал. Ведь и в самом деле, кому и для чего храбрость нужна? Хлеборобу? Металлургу? Рыбаку? Охотнику? Не-а, тем только умение требуется. А вот, если твой аул где-то в горах, у черта на куличках. Если ничего у тебя не растет, и живешь ты только тем скотом, что у соседей или снизу, у жителей равнин угонишь, — тут без храбрости просто ноги протянешь. Поэтому, к примеру, для любого горца храбрость — самая первая вещь на свете. Лучше без рук, без ног остаться, чем трусом прослыть…
Те, кто чужим трудом живет, все делают, чтобы эту храбрость в себе воспитать. Вон, в старые времена и турниры, и дуэли устраивали, чтобы только каждый день ее, храбрость эту, потренировать. Благородное, ёптыть, сословие! Вот у них-то это главное измерение человека и есть — трус он или храбрец. Все остальные мерки не важны. Главное — это.
И потом мне: "А вот, скажи мне, Сережа, для Пушкина, для стихов его — было ли важно то, что он на дуэлях дрался, или нет? Стали его стихи от того, что он был храбрецом, лучше или хуже? Или для Лермонтова? Или, к примеру, для Эвариста Галуа, математика гениальнейшего, которого на дуэли в двадцать шесть лет застрелили? Вот для его работ по высшей алгебре было важно — трус он или храбрец?
А? Молчишь? Вот то-то и оно.
Нормальные-то люди совсем другими мерками себя и других меряют. Талантлив человек или бездарен. Трудолюбив или ленив. Инициативен или исполнителен… Много чего у нормальных людей есть, чтобы себя измерить. И нужно быть полным идиотом, чтобы применять к себе мерку, которую изобрели для себя грабители, насильники и убийцы. Это я тебе про храбрость и трусость говорю!"
— В общем, — после короткой паузы резюмировал господин Дрон, — на всю жизнь мне тогда Семен Александрович прививку сделал. От того, чтобы храбрость свою, где ни попадя, демонстрировать. Или на слабо вестись.
Два человека из нашего мира - олигарх-депутат и вузовский историк - получают возможность вмешиваться в историю параллельного мира, вплоть до полного изменения линии исторического развития.
Собственно, это не научная статья. Все, что здесь выкладывается — не только не научно, но, местами, даже и антинаучно. Это — просто мечта. О стране, в которой я хотел бы, чтобы жили мои дети. Впрочем, конструктивная критика приветствуется. Да и неконструктивная, в общем, не возбраняется.
Что есть тирания? Абсолютное зло из учебников политологии или естественная реакция общества на социальный эгоизм властвующих элит? А сами элиты? Соль земли и цвет общества или сложноорганизованный социальный паразит, неизменно ввергающий подчиненный социум в кризисы и катастрофы? Об этом размышляет автор, всматриваясь в тиранические режимы, — начиная со старших греческих тираний и заканчивая правлением Ивана Грозного.
Где-то с середины 90-х «либерализм» и «демократия» превратились в слова исключительно бранного лексикона. Ибо стало окончательно ясно, что все свободы, принесенные «либералами» западного разлива, оказались свободами от какой бы то ни было социальной ответственности, свободами от норм элементарной морали, свободами от требований справедливости. Свобода в этом исполнении оказалась свободой эпохального воровства.
В Дивном Мире Будущего у каждой силы есть хозяин. Но что, если кто-то не желает покоряться? Проявляет свободомыслие? Драки, покушения, шантаж, нападение, диверсия, теракт, ложное обвинение и предательство. Все это Тей Козловский познает сполна, стоит ему лишь вырваться на следующую социальную ступень. Кого-то другого подобная перспектива могла бы остановить, но Тей — крепкий орешек. Его не пугает даже угроза низведения до овоща. Он решает во что бы то ни стало вернуть прежнюю личность, даже если придется заплатить страшную цену.
История о человеке, который, потеряв возлюбленную, решил отдать все, что у него есть — даже собственную душу, — за единственную возможность вернуть любимую к жизни. Отныне граф Алистер Кроули — чернокнижник, и это его хроника.Метки: приключения, триллер, насилие, нецензурная лексика, ангст, драма, фэнтези, мистика, экшн, дарк.
Если тебе пытаются навязать пророчество — лучше попытаться от его исполнения откосить. Но как быть, если что бы ты ни делал, даже если просто пошёл в кабак, тебя всё равно пытаются втянуть в какие-то разборки? Да не кто-то, а местные лорды, затеявшие войну с королём. Потому что герой из пророчества на дороге не валяется… ну, если только не слишком много выпил. А тут ещё какая-то непонятная баба является во сне и просит её освободить, в награду обещая всякое и так прозрачно намекая… Нет, спасибо, это ж геройствовать надо! Проще отбить подружку у собственного двойника, тем более она с бывшей возлюбленной на одно лицо.
Отправляясь в путешествие за "кладом с магией", герои надеются найти новые ощущения и прикоснуться к альтернативному взгляду на события вокруг. Но вот беда, они находят не свой клад. Сюжет развивается от мило нелепого до страшно кровожадного, удивляющего своей жестокостью. Главные герои узнаю какой он мир на самом деле и какие личности скрываются в закромах дремучего леса. Содержит нецензурную брань.
Я неуклонно двигаюсь вперёд, наступая на мягкую поверхность под своими ногами. Куда меня ведут мои непослушные ноги, невзирая на трудно проходимую местность. Я не желаю спать и не чувствую усталости. Мне не хочется ни есть и не пить, я ни жив и не мёртв. Кто я такой, и зачем я существую, зачем мне идти через всю пустыню… в неизвестном направлении.
Чарующий мир восточной волшебной сказки – он населён ужасными джиннами, злыми колдунами, могущественными магами, дервишами, мудрецами, прелестными пери (феями), безжалостными разбойниками; также есть и прекрасная принцесса, красивый принц, влюблённый в неё… Поразительные приключения в жарких песках пустыни, в необыкновенном дворце, в воздухе, в благодатном оазисе, в заколдованном городе Палгиате…