Прождав около получаса, друзья услышали топот лошадиных копыт, и на городскую площадь вылетел всадник на гнедом коне. Это и был странствующий рыцарь Харис, взъерошенный и разгоряченный как после жаркого боя. Резко осадив коня, он спрыгнул перед епископом, но сгоряча не устоял и шлепнулся во весь рост.
— Прошу прощения, брат Ортос, — задыхаясь, проговорил он. — Меня трижды останавливали стражники, мол, у меня неподобающий вид.
Осмотрев Хариса, Марк признал, что стражники были правы. Плащ странствующего рыцаря был разодран, из кольчуги торчали металлические обрывки, на ногах же не хватало одного сапога. Кроме того, у него был разбит нос, напухла губа, а все тело покрывали следы песка и грязи.
— За последний месяц это уже третий случай, когда твоя одежда нуждается в замене, — сказал епископ не то с укором, не то с сочувствием. — Что с тобой приключилось на сей раз?
Харис угрюмо опустил голову.
— Меня не пустили к Мутным озерам.
— В этом у меня сомнений не было. Но, вижу, ты оказался более настойчив, чем предполагали стражники.
— Верно. Я обошел заставу и пустился вскачь, но всадники нагнали меня и набросили сеть. Слышите, брат Ортос, сеть! Как на дикого зверя! Мог ли я стерпеть такую обиду? Нет, не мог. Я набросился на них как лев и…
— Дальнейшее нам понятно, — кивнул епископ. — Иди-ка, переоденься, да выходи к нам.
Странствующий рыцарь взволновано вскинул голову.
— Стражники забрали у меня все деньги.
— Не печалься, у тебя их было совсем немного. Поди в королевскую оружейную, скажи, что ты от меня. Пусть тебе дадут одежду и доспехи.
— Благодарю вас, брат Ортос. Вы так добры ко мне, — Харис склонился в знак признательности, а после бросился во дворец.
Собирался он недолго. Минут через десять Харис вернулся к ним в длинной кольчуге до колен и в новом ворсяном плаще. За спиной у него появился круглый обтянутый кожей щит. Выглядел странствующий рыцарь снова по-боевому.
— Ух, если бы не поход, собрал бы я друзей да поквитался с теми подлыми стражниками на заставе. Верите ли, брат Ортос…
— Верю, Харис, — добродушно перебил его епископ. — Верю, ибо хорошо знаком с обычаями рыцарей Ордена молодого льва. Особенно с главным обетом твоего ордена…
Харис вытянулся по швам и выпалил:
— Слушайся совести! Храни честность! Презирай страх!
— Прекрасно, прекрасно, — сказал епископ. — Жаль только, что рыцари твоего ордена руководствуются преимущественно третьей частью обета.
Харис хотел помочь Марку взобраться на лошадь, но не тут-то было. Марк ни разу в жизни не сидел в седле, а его облачение осложняло эту задачу во много раз. Лошадь испуганно дернулась, и Марк со звоном свалился на Хариса. Со стороны ворот раздался оглушительный хохот. Это смеялись стажники. К счастью, епископ быстро угомонил их, приказав помочь Седьмому миротворцу.
Таким образом, Марк очутился в седле — без помощи стражников он бы не сделал этого и до вечера. Его буквально втащили на лошадь, усадили как следует, сунули ноги в стремена, а он в это время чувствовал себя неуклюжим и громоздким, словно человек, которого хватил солнечный удар.
Оглянувшись в последний раз на дворцовые стены, Марк испытал легкую грусть: покидать это гостеприимное пристанище не хотелось. Он с удовольствием бы бродил по дворцовому саду, изучая всякие диковинки, спал в просторной кровати и ел здоровую пищу. Кормили его здесь хоть и однообразно — мясо, овощи — но сытно. Однако разгоревшееся во время присяги желание вершить подвиги влекло вперед, и туда же увлекал епископ. С удобствами придется распрощаться. Правда, епископ обещал, что ночевать они будут в разных селениях, но, судя по упакованным одеялам, Марк догадывался, что ближайшую ночь они проведут под открытым небом. В вещевых мешках лежал провиант, напоминая о том, что и с пищей в дороге будет несладко.
Марк подтянул походную сумку-чехол, так, чтобы было удобно в любой момент выхватить книгу, как из ножен, и воинственно крикнуть: «Слово-меч!» Вот только он так и не научился превращать книгу в меч. Да и как воевать обоюдоострым мечом человеку, который за всю жизнь толком не подрался? Об этом не хотелось думать. Ясно, что тех немногих приемов, которым он научился у Афарея, недостаточно. Необходимо, чтобы его научили владению мечом, но кто?
Однако первым испытанием для него стал не враг, а собственная лошадь. Марк судорожно сжимал одной рукой уздечку, а другой — впивался в поклажу. Больше всего он боялся, что лошадь испугается чего-то и сбросит его, осрамив перед всеми. Марк с завистью смотрел на Флою, беззаботно болтающую ногами в седле, на Хариса, благородно восседающего на своем гнедом коне, по имени Скороног.
«Им хорошо, они с детства на лошадях, а я?»
Но со временем Марк привык и даже начал разглядывать окрестности. Лошадь оказалась сонной, как и большинство жителей города. Рядом ехала Флоя, без умолку щебеча об особенностях жизни морфелонцев. Ее черные вьющиеся волосы слегка шевелились под дуновением теплого ветерка. Марка мало интересовали местные торговцы, купцы, мошенники, о коих Флоя красочно рассказывала, делясь своим богатым опытом. Все повествования ограничивались приключениями девушки на морфелонском базаре, куда дядя отправлял ее торговать всякими травами, которые сам собирал на болотах, и уверял, что они обладают магической силой. Разумеется, всю ответственность перед покупателями нес не он.