— Я передам письмена с вашими просьбами, — скупо повторил вельможа и, надув свои пухлые щеки, развернулся к воротам.
Марк все это время наблюдал за происходящим, но не обращал внимания на Хариса. А тот сжимал кулаки, накалялся и багровел от гнева. Когда же вельможа пустился во дворец, так и не дав несчастным надежды, странствующий рыцарь преобразился:
— Святой-Всемогущий, какие письмена?! Взгляните на их лица, какие еще письмена нужны? Взгляните на лица этих стариков, этих матерей с детьми, перенесших столько горя — вот самые доказательные письмена!
Одна из молодых матерей, совсем еще девочка, с младенцем на руках подняла к Харису запыленное лицо: ее умоляющий детский взгляд с крупными слезами на щеках привел странствующего рыцаря в состояние безрассудного мужества.
— Слушайте меня, жители Мутных озер! Я, Харис, сын Аристарха, обязуюсь перед всеми, кто меня слышит, немедля отправиться в ваш край и положить конец беззаконию Калида, а также покончить со злой нечистью!
Вельможа дал знак стражникам, и Хариса тут же взяли под руки двое копьеносцев. Но он вырвался, неразборчиво ругнувшись, и быстрыми шагами пошел через городскую площадь. Не зная, что делать, Марк побежал за ним, по пути заметив, что совсем немногие из крестьян увидели в поступке рыцаря проблеск надежды. Для большинства же Харис лишь на минуту скрасил отчаяние, дав понять, что кому-то они нужны в этом королевстве.
— Ты действительно хочешь идти к этим Мутным озерам? — спросил Марк.
— Я дал слово. Я сдержу его, — Харис внезапно остановился и хлопнул Марка по плечу. — Передай брату Ортосу, что я вернусь, как только очищу селение этих людей от нечисти и власти Калида. Да простит он мне самовольство, но нет моих сил терпеть это беззаконие.
— Мутные озера… это далеко от Морфелона?
— Три дня пешего пути. Но мой верный Скороног доскачет туда за одну ночь. Прощай, Маркос, свидимся ли, не знаю. Но помни: Харис, сын Аристарха всегда держит слово.
Крестьяне под воротами уселись на свои скромные пожитки. Любопытствующие горожане расходились. Ворота во дворец закрылись, Марку пришлось долго упрашивать стражников пропустить его. К счастью, появился епископ Ортос, и Марка благополучно впустили.
* * *
— Так Харис поскакал к Мутным озерам, — проговорил епископ, внимательно выслушав сбивчивую речь Марка.
— Да, и попрощался, будто мы с ним больше не увидимся.
— Мы увидимся с ним завтра утром, — с уверенным спокойствием сказал епископ. — Он знает, что мы завтра уходим на юг.
— Но он так решительно настроен драться с нечистью…
— Харис — отважный воин, но, к сожалению, его отвага происходит от незнания. Он не бывал в боевых походах и не знает, что такое война.
Они вошли в комнату Марка и сели на тяжелые дубовые стулья.
— Харис мне рассказывал о войнах с нечистью, — сказал Марк, вспоминая воинственную браваду странствующего рыцаря.
— Он и сам узнал о них со слов других воинов, — ответил епископ и добродушно улыбнулся. — Он рос в семье морфелонских адельфов знатного рода. Родители хотели, чтобы он обучился грамоте, служил при храме, но он избрал жизнь воина. Видя, что сына не переубедить, отец отдал его в гарнизон королевской когорты. В Эпоху лесных войн эта когорта поддерживала порядок в провинции Тихих равнин, где почти не встречались враги. А Харис мечтал о битвах и подвигах. Безмятежная жизнь в гарнизоне ему так опротивела, что он сбежал из Тихих равнин и вступил в Орден молодого льва. Но даже этот воинственный орден в наше время живет мирно, а Харису нелегко усидеть на месте. Вот его и отослали мне в помощники. Он странствующий рыцарь, а я странствующий епископ. Мы хорошо ладим. Он простоват, но верен, и все, что я ему говорю — исполняет.
— И все-таки, мне кажется, он не вернется.
— Вернется, вот увидишь. Его не пустят к Мутным озерам.
— Как это не пустят?
— На первой же заставе его остановят. У него нет письменного разрешения Совета епископов с королевской печатью.
— Разрешения на что?
— На подвиг в Мутных озерах.
— Письменного разрешения на подвиг? — изумился Марк. — Что за странный обычай?
— После Эпохи лесных войн появилось множество шарлатанов, заявляющих, что они странствующие рыцари. Они берут деньги с крестьян, обязуясь защитить их от врагов или снять чары, и попросту исчезают с деньгами. Вот Совет епископов и постановил, что без его разрешения совершать подвиги запрещено.
Марка неприятно задели эти слова: встретить такой формализм в стране рыцарей и чудовищ он не ожидал.
— Но ведь в Мутных озерах страдают люди. Они нуждаются в помощи. После всего, что я услышал от них, я подумал: вот сейчас десятки рыцарей вскочат на коней, помчатся и разгонят колдунов и нечисть. Почему никто кроме Хариса не поспешил защитить этих несчастных?
Епископ устало вздохнул.
— Есть две причины. Одна заключается в том, что королевская армия утратила способность защищать своих подданных. Это стало очевидным еще одиннадцать лет назад, когда началась Эпоха лесных войн, окончившаяся только два года назад. В силах короля разуверились все. Адельфы стали объединяться в ордена, наполняя старые и создавая новые. Самым древним и многочисленным является Орден хранителей традиций, самым воинственным и молодым — Орден молодого льва. Князь Кенодок, во владения которого входит провинция Мутных озер, особа, близкая к королю. Никто не хочет портить отношения с этим человеком.
