Путь между - [49]

— Получай! — Санди выудил из кармана серебряную мелочь. — Мы встанем под дверью лавки, чтобы видеть, как тебе дадут под зад пинка, самоуверенный шарлатан!

— Согласен! — потер руки оживленный до предела проводник, пресекая робкие попытки короля уничтожить в зародыше ненужную шумиху вокруг преглупого представления.

Он выудил из мешка новенький кожаный кошель, набитый железными кружками для игры в пок-пот, привязал его к поясу и, сняв драный плащ, нарочито небрежным шагом вошел в винную лавку. Через дверной проем королю и шуту было видно, как он что-то говорит толстому краснорожему хозяину, часто похлопывая себя по бедру и указывая на дверь.

Хозяин согласно покивал, открывая кран ближайшей бочки. Проводник принял увесистый ковшик и неторопливо продегустировал предложенную жидкость. Судя по лицу, удовольствия получил он немного. Хозяин после недолгих раздумий нацедил мерку из другой бочки. Эйви-Эйви выпил и поморщился. Вошедший в раж виночерпий предлагал все новые сорта, но, похоже, ни один из предложенных напитков не вызвал одобрения у захожего знатока.

Он пил не спеша, не скупился на комментарии, не брезговал возвращаться к уже пройденным бочкам, сравнивая вкус. Наконец хозяин выдохся и развел руками. Проводник, уже порядком захмелевший, ткнул пальцем в совсем уж неказистую бочку, изумленный торговец плеснул оттуда. И по разлившемуся на лице Эй-Эя блаженству все наконец поняли, что он обрел Царство Небесное уже на земле. Спросив о цене, он гордо выложил на стол две серебряные монеты, полученные от шута, сгреб сдачу и ласково пожурил беднягу-хозяина. Взвалил на плечо бочонок и поплелся к выходу, мужественно борясь с заплетающимися ногами и знаками пытаясь показать королю, что им давно пора в путь. Денхольм, почуяв неладное, дернул за рукав остолбеневшего Санди и кинулся к лошадям. Последним, что он видел в этой лавке, был владелец погребка, с задумчивым видом пробующий одобренное проводником пойло.

И лишь когда они, пришпорив скакунов, летели прочь, вслед понеслась изощренная ругань хозяина.

— Я перепробовал все самые дорогие вина в погребке! — гордо поведал крайне нетрезвый проводник, держась обеими руками за луку седла и налегая всем телом на бесценный бочонок. — И какие вина! Под бочками со светлым мазельским я бы лег и умер, осушив до дна…

— Почему хозяин так косо смотрел на нас? — перебил его шут. — И почему назвал извращенцами, если попытаться перевести на приличный язык то, что он проорал нам вслед?

— Так ведь я выбирал вино для господ купцов, что не постоят за ценой, но не желают унижаться до должности дегустатора, — расхохотался Эй-Эй. — И добросовестно критиковал божественные напитки. А когда наконец выбрал самое дрянное и дешевое винцо из тех, что нашлись в лавчонке, ткнул хозяина мордой за то, что не ценит чудом попавший к нему нектар Небожителей! При таком раскладе я и сам бы вас обозвал кем похуже!

— Вот гад! — возмутился было Санди, но, разглядев улыбку в глазах короля, сдержался.

Вскоре они вновь осадили лошадей: ярмарочные торги были в разгаре и пришлось поработать плеткой, расчищая дорогу. Толпившийся у прилавков народ привычно, но незлобиво огрызался. Король с интересом разглядывал диковинные товары. Восточные ткани лежали вперемешку со шкурами незнакомых северных зверей, слоновая кость теснила драгоценные камни, а жбаны сладкого меда и первых душистых варений — груды сработанного гномами сельского инвентаря. Попадалось оружие, встречались подрабатывающие умением грамотеи, скрипящие тонкими перьями, терзали инструменты певцы. Завидев толчею у лотка с редкими пряностями, Денхольм поневоле стал высматривать людей из команды Лаэста, потом сообразил, что матросы навряд ли стали бы продавать собственную контрабанду.

Попадались монахи и жрецы, собиравшие пожертвования на храмы, не единожды на стременах висли нищие и болезные. Таких проводник безжалостно пинал, не тратя впустую свое милосердие. Когда же король решился подать особо увечному мелкую монетку, запустил в оборванца позаимствованным с ближайшего прилавка кислым яблочком.

— Подавайте тем, кто нуждается, господин! — предупреждая упреки, заявил он. — А не можете отличить нужду от фарса, не давайте вовсе. Этот негодяй каждый день ветчиной обжирается в собственном домике в Вельстане! — и тут же нагнулся, чтобы отдать узелок с припасами колченогой старушке, ни о чем подобном не просившей.

Развернув тряпицу и увидев мясо, бабушка остолбенела, и им удалось избежать потока благодарностей и молитв.

— Она два дня не ела, — хмуро пояснил Эйви-Эйви.

— Откуда знаешь? — деловито поинтересовался шут.

— Работа такая: сердцем чую! — и склонился еще раз, чтобы в жестяную кружку разбойного вида верзилы плеснуть вместо денег вина из бочонка.

Мужика такой подход к делу нисколько не огорчил, напротив, заметно оживившись, он принялся смаковать нежданный дар Небес с самой блаженной улыбкой.

— Таким у нас подают редко, — вздохнул проводник, похоже, и сам не раз тщетно пытавшийся наскрести на опохмелку.

К ногам унылого соседа пьянчуги упал мешочек с фишками пок-пот, и угасший взор проигравшегося бедолаги снова наполнился силой и ясностью.