Путь мастера Цигун. Подвижничество Великого Дао. История жизни учителя Ван Липина, отшельника в миру - [13]

В темной каморке ему часто случалось голодать. Во время «раскаяния в ошибках» три даоса не приходили звать Ван Липина к столу. В не определенное заранее время они вдруг забрасывали, неизвестно откуда, какую-нибудь вещь. Ван Липин по звуку старался определить, что это такое. Мог и камень быть, наверное, даосы с ним развлекались. Иногда это была кукурузная пампушка, ощупав, он хватал ее и проглатывал в два-три приема.

И холод был в каморке обычным. Здесь, в Дунбэе, погода осенью довольно холодная, а ночью особенно, даже мороз прохватывает. По этим колебаниям температуры, по ощущениям тела Ван Липин постоянно «рисовал в воображении», что сейчас, наверное, день или ночь, а позже он научился различать утро, полдень, сумерки, полночь.

Раньше в этой темной каморке кузнец переплавлял железо, а сейчас она стала местом, где три даосских старца переплавляли Ван Липина. Пословица говорит, что хорошую сталь надо переплавлять сто раз. Так же и с человеком, если его не переплавлять снова и снова сто раз, он не станет Великим Сосудом. Как говорят даосы, если хочешь стать Истинным Человеком, важно, чтобы корень Прежнего Неба был посажен крепко, а шлифовка и выплавление в Последующем Небе еще важнее, без них не обойтись. За два месяца заключения в темной каморке Ван Липин приобрел первоначальное представление о Дао, а три старца, видя, что сердце у него честное и что он не может передумать, решили официально принять его в ученики и выбрали счастливый день, чтобы совершить торжественную церемонию.

Этот день был действительно благоприятным для совершения обряда. Небо синело, словно умытое. Круглая луна стояла высоко в северо-восточной части неба? gроливая на человеческий мир свой чистый и безразличный свет, веял легкий ветерок. По небу плыли небольшие облачка.. Люди, уставшие за день, уже постепенно отходили ко сну, лишь едва-едва проступали под сиянием луны темно-синие очертания далеких гор, словно большое стадо скота неподвижно лежало на земле. Спокойно стояли в полях гаолян, кукуруза и соя. И лишь изредка слышался под ветром шелест листвы, многоцветья которой уже нельзя было разглядеть. Земля погружалась в тишину. А в старой кузнице не спали еще три старика и подросток. Под чистыми лучами луны они совершали очень серьезную официальную церемонию, три старых даоса посвящали Ван Липина в сан Восемнадцатого Патриарха даосской школы Драконовых Ворот.

Церемонией руководил Патриарх Восемнадцатого поколения Чжан Хэдао. Все четверо совершили омовение. Три старика были в даосских одеяниях, в руках держали драгоценные мечи. Выстроились в ряд по старшинству. Зажгли даосские благовония, закурился синий дымок. Чжан Хэдао с двумя учениками и Ван Липином преклонили колени лицом к югу и прежде всего принесли жертву небу и земле, а потом жертву основателям даосизма. Закончив жертвоприношение, поднялись на ноги. А затем старики уселись рядом в позе лотоса и велели Ван Липину совершить великий обряд по отношению к ним самим, объяснив при этом их будущие отношения как учителей и ученика. Чжан Хэдао как Шестнадцатый Патриарх школы Драконовых Ворот будет приходиться ему Дедом-Учителем, а Ван Цзяомин и Цзя Цзяои как Патриархи Семнадцатого Поколения –Отцами-Учителями. Ван Липин считается Патриархом-Транслятором Восемнадцатого Поколения. По книге «Бай цзы пай» («Расположение ста иероглифов»)., в которой значился в школе Драконовых Ворот порядок имен поколений дальних потомков, на Ван Липина падал восемнадцатый знак «Юн» – «Вечность», и Чжан Хэдао присвоил ему даосское прозвище Юн Шэн («Вечная Жизнь») и ритуальное имя «Лин Лин-цзы» («Одухотворенный ребенок»). Далее Чжан Хэдао напомнил Ван Липину о даосских заповедях и правилах, и Ван Липин поклялся Небесному Союзу навечно запечатлеть их в своем сердце. Показывать личный пример в их осуществлении. Уважать учителей и почитать Дао. Служить ему до конца своих дней. Закончив обряд. , Чжан Хэдао велел Липину сесть и повел речь о саvой сути даосизма. Чжан Хэдао сказал:

«Великое Дао Прежнего Неба не имело формы и образа , не имело ни начала, ни конца. Произвольно назвали его иероглифом Дао, он таит в себе тьму значений. В иероглифе Дао сначала пишутся две точки, левая представляет солнце, а правая – луну, которые обнимают друг друга, как Инь и Ян на чертеже Великого Предела. Эти две точки – образ Солнца и Луны в небе, Воды и Огня на земле. А в человеке это два его глаза, в часы занятий они горят, словно отблески вечерней заря. Ниже двух точек пишется иероглиф „и“ – „Единое“. Это единое задает всему пример. Еще ниже пишется иероглиф „цзы“ – „сам“, то есть ты сам. Значит, небо и земля, солнце и луна, Тьма вещей собираются вместе в тебе самом, Дао не отдельно от тебя самого. Все эти линии вместе составляют иероглиф „шоу“, т.е. „голова“., смысл такой, что изучение Дао – первое важнейшее дело в Поднебесной., хорошее дело. Последним пишется иероглиф „цзоу“, то есть „идти“. Чтобы вокруг тебя само собой вращалось Колесо Закона, веди себя в соответствии с Дао, и Поднебесная пойдет в соответствии с Дао. Это и есть значение иероглифа „Дао“. Сказав это, старец Чжан Хэдао помолчал. В свете луны он сидел в позе лотоса неподвижно, как статуя божества. Потом продолжил рассказ: