Путь королевы - [66]

— Я бы ни за что не отпустил вас одну.

— А что бы вы сделали?

Сольд, пока еще Старый, запнулся.

— Ну-у, — протянул он, — попытался бы как-нибудь остановить.

— Как? — Разговор стал забавлять Эйриэн.

— Я бы привел аргументы, что вам лучше остаться во дворце.

— Какие?

Волшебник задумался надолго.

— Во дворце вы в безопасности, а в дороге многое может случиться, вас могут даже убить.

— И что? — Королева стала откровенно потешаться.

— Как что? Вы же умрете! Вы что, не понимаете? А как же Эсилия?

— Все мы смертны, — ответила девушка. — Эсилия принадлежит не только мне. Насколько я знаю, в Гаэрлене еще не все эльфы перевелись, так что будет кому прийти на замену. На мой взгляд, я приношу намного больше пользы, когда выезжаю из дворца, чем когда сижу в четырех стенах. Вот, к примеру, как сейчас. Не поехала бы я в Стион через Ватон, не наткнулась бы на волкодлака. Хотя для тебя, возможно, было бы лучше, если бы я его не обнаружила — так бы и остался Старым. — Эльфийка хитро прищурила глаза.

— Я сам собирался покинуть сей пост. Годы не те, хватка не та. Лет сорок назад разве смог бы меня обмануть хоть кто-нибудь — а теперь… Пойду к гномам в шахты. Наверное, кровь предков с возрастом говорит все сильнее.

— Скажи-ка мне, Сольд, а не получал ли ты, случаем, голубя от Лукеена? — вспомнила Эйриэн о важном вопросе.

— Вчера получил. Он приглашает меня на конвент магов в Стион, — подтвердил маг.

Королева задумалась. Значит, не все письма перехватывает неизвестный противник. Может, его интересуют письма, которые предназначаются только ей? А может и нет никакого противника, и исчезновение голубей — это простая случайность. Но врожденная интуиция подсказывала, что это не так. Раньше почта никогда не исчезала. К тому же кое-кому эта случайность может сыграть на руку, если однажды королева не получит очень важное сообщение. И эти кто-то, несомненно, были орками.

Их разговор прервал вернувшийся ученик. В одной руке он держал поднос с письменными принадлежностями, в другой — поднос с кувшином, бокалами и закусками. Словно акробат, он закрыл дверь носком сапога, засеменил к низкому деревянному столику и ловко опустил оба подноса, ничего не уронив, поклонился и такими же маленькими шажками покинул комнату.

Пока Эйриэн занималась бумагомарательством, Сольд разлил по бокалам вино, которое было в кувшине.

— За новую жизнь! — провозгласил он после того, как королева отпечатала кольцом королевский герб на еще не успевшем остыть сургуче.

— За твою новую жизнь! — поправила эльфийка, чокаясь с магом.

Вино имело легкий сладковатый привкус магии. Иногда волшебники забавлялись, создавая новые вкусы еды и напитков. Как правило, употреблять в пищу результаты этих опытов было невозможно. Но рецепты удачных образцов продавались за бешеные деньги. Это вино было как раз из таких. Правда, у подобных вещей оставался побочный магический эффект, и хорошо, если это было не изменение цвета кожи, полная потеря памяти или что похуже. Но пить его все равно было приятно.

— Это вино веселит. Чрезмерно веселит, — предупредил маг, в глазах которого уже начали плясать озорные задорные огоньки.

На эльфийку напиток еще не начал действовать. Весенним расам требовалась гораздо большая доза.

— А не одолжите мне бутылочку этого славного напитка? — поинтересовалась Эйриэн, в голове у которой уже созрел один интересный план.

— С удовольствием. Для вас, ваше величество, все, что угодно. — Сольд снова кликнул ученика и приказал ему принести еще пару бутылок.

Когда через бой королева покидала обитель магов, она еле сдерживала рвущийся наружу смех. Сольд, провожая ее, не стесняясь рассказывал анекдоты из жизни магов и хохотал до слез. Они по-доброму распрощались, договорившись, что обязательно встретятся.

По дороге к корчме девушка умылась водой из городского фонтана, чтобы хоть как-то уменьшить действие веселящей магии вина.

Еще не дойдя до места, она начала различать душераздирающий мотив, доносящийся из открытых окон заведения. Внутри все оказалось так, как она и ожидала: Жорж, тайком утирающий слезы, наливал очередному посетителю стопку горькой водки. Не сказать, что в корчме было мало народу, но есть никто не ел, а из напитков все больше предпочитали что-нибудь дюже крепкое, которое потреблялось в немереных количествах, потому что алкоголь не брал тоску, нагоняемую беспросветными песнями Соловья. Если бы он не пел, то в зале стояла бы гробовая, лучше даже сказать, кладбищенская тишина, лишь иногда прерываемая горестными всхлипами. Сейчас менестрель вновь повествовал о несчастной любви, которой было суждено закончиться непременной смертью обоих влюбленных, а возможно, также и всех их родственников. Слушатели были не в состоянии противиться магии эльфийской песни, поэтому, услышав даже один аккорд, они уже не могли уйти, не дослушав песню до конца, а услышав, не могли не сопереживать ей. Лютен одной только мелодией мог как развеселить любого, так и ввергнуть в отчаянную тоску. Что он в принципе сейчас и делал.

— И давно он так? — спросила девушка у Жоржа.

— Да как ты ушла, так и начал. — Из глаз хозяина корчмы сами собой снова начали литься слезы. — Скорее бы уже Алессия приехала, а то так весь город скоро вымрет с тоски! — воскликнул он в сердцах.