— Ну вот, ты со светом, — радостно сказал Ковров. — Я уж было совсем пропал в темноте.
Они быстро пошли по галереям к новому, прорытому выходу. Там никого не было. Очевидно, все партизаны уже покинули подземелье.
Поднялись кверху, к самой дыре… Рогатая луна лила рассеянный серебристый свет.
В степях побережья Азовского моря, в высоких густых хлебах, птицы пели свои последние вечерние песни, наполовину ужесквозь дремоту. Воздух был теплый, и в нем переливались пряные запахи степных трав.
Из ущелий побережья спускались партизаны. Их было немного, оставшихся в живых, — всего тридцать два человека. Они сошлись все к одному месту, где в балке журчал ручей. Там они напились.
Солнце наполовину погрузилось за горизонт, и последние его лучи, как прямые паруса, поднялись по всему широкому простору неба.
Ковров поднялся на выступ обрыва, обвел всех людей взглядом больших влажных глаз. Он думал о том, что борьба не кончена. Не мог погибнуть весь отряд Колдобы. Он разыщет уцелевших, и они вновь начнут борьбу. Еще много боев впереди, много… Потом он оглядел выступающие из сумрака темные массивы гор, широкое море, круто повернулся и молча пошел вперед. Партизаны следовали за ним, поднимаясь по обрыву все выше и выше. Они шли туда, где собирал свои могучие силы разгневанный народ, готовый вступить в последнюю схватку с белой армией, с иноземными захватчиками и пулей, гранатой, штыком расчистить себе путь к свободе и счастью…
