Путь к социализму: пройденный и непройденный. От Октябрьской революции к тупику «перестройки» - [18]

не подкрепленные ни соответствующим уровнем производительных сил, ни адекватной политической формой, а потому внеэкономически сращенные с несоциалистическими формами. Из подобного сращивания и получилось то, что можно назвать деформированными переходными отношениями (или «мутациями») — бюрократическая планомерность, экономика дефицита, уравниловка, административный патернализм. В таких условиях социалистическая тенденция развития поддерживалась, с одной стороны, классовым составом и политической ориентацией органов государственной власти, а с другой — массовой поддержкой этой власти снизу и ростками участия трудящихся в контроле и управлении. Однако между этими двумя линиями существовал определенный разрыв, создаваемый различием социального статуса между рядовыми работниками и служащими аппарата управления. Вот такая система отношений и вела к формированию «реального социализма».

Его можно было бы охарактеризовать как социально-экономическую систему, переходную между капитализмом и социализмом (не «от… к…», а именно «между»), имевшую очень малые шансы успешно завершить процесс перехода, а сам этот переход мог начаться лишь в виду огромной силы первоначального социально-политического революционного импульса. Ведь социально-экономические предпосылки и элементы капитализма в этой системе были сильнее, чем предпосылки социализма (в экономическом отношении мы даже в преддверии социализма не находимся — напомню слова Ленина). Более того, строя мостик в это «преддверие социализма» (то есть в капитализм, а далее и в государственно-монополистический капитализм — ибо никакого иного «преддверия» у социализма нет), советская система сама в своем развитии неизбежно укрепляла и разворачивала материальные предпосылки капитализма в гораздо более широких масштабах, нежели предпосылки социализма.

Таким образом, моя позиция расходится с позицией тех, кто определяет экономические основы советского строя только в рамках дихотомии «государственный капитализм — не государственный капитализм». Категорически отвергаю я и позицию тех, кто считает возможным употреблять слово «социализм» для характеристики советского общества — будь то социализм казарменный или мутантный[54], деформированный или переродившийся… За такого рода терминами можно признать лишь статус образных выражений. Я вижу наличие в советском обществе значительных элементов социализма, но это еще не дает достаточных оснований называть само это общество, как целое, социалистическим. Поэтому я готов признать правомерность применения упомянутых выше терминов лишь к тем элементам социализма, которые наличествовали в советской системе, но не к самой этой системе в целом.

Диалектика экономических основ советского строя заключалась в том, что это была пестрая смесь добуржуазных, раннебуржуазных, зрелых капиталистических (в том числе и государственно-капиталистических) экономических отношений, сквозь которые пытались прорасти отдельные ростки социализма. Социалистические производственные отношения развивались при недостаточных для них материальных предпосылках, но в силу революционного изменения структуры экономического строя, в силу факта насильственного вторжения в производственные отношения и отношения собственности, они пытались распространиться на все общественное производство. В результате не только социалистические производственные отношения оказывались деформированы, но были подвержены деформации и все несоциалистические элементы, которым в острой борьбе навязывалась социалистическая оболочка. Таким образом, все экономические элементы данного переходного общества носили несформировавшийся, нецелостный, фрагментарный характер[55].

Так, например, в национализированном (государственном) секторе можно уже в 20-е годы видеть смесь отношений государственно-капиталистических (коммерческий расчет, форма найма, сдельная зарплата), социалистических (различные формы участия работников в управлении, использование доходов предприятий и государства на социальное развитие работников, выходящее за рамки оплаты цены их рабочей силы) и даже добуржуазных (подсобные хозяйства предприятий и их работников). И ни одно из этих отношений не охватывает этот сектор во всей его целостности, и не образует самостоятельной подсистемы экономических отношений. Эти частичные отношения переплетаются друг с другом, «врастают» друг в друга, образуя своеобразные (в силу деформированности складывающих их отношений) переходные экономические формы.

В том, что касается ростков социализма, их фрагментарность и де-формированность определялась не только отсутствием для них адекватного материального базиса внутри России, но и невозможностью придать строительству социализма международный характер. Буржуазные (и добуржуазные) отношения также были деформированы как в силу своего рода «поглощения» их формальными социалистическими отношениями, так и в силу своеобразных социально-классовых и политических условий развития советского строя. Эти же условия определили возможность существования той пестрой, мозаичной, фрагментарной системы отношений, которую я обрисовал выше.