Путь к социализму: пройденный и непройденный. От Октябрьской революции к тупику «перестройки» - [135]

.

Кто в таких условиях рискнет оправдываться тем, что на него, дескать, встречный план навесили? «…Наша рука не дрогнет, чтобы уничтожить расхитителей…».

И отнюдь не случайно М. О. Разумов, 1-й секретарь Татарского обкома ВКП(б), вынужден был указать на то, «что кое-где еще не изжиты тенденции встречных планов, противоречащих политике партии, закону о зернопоставках»[817]. В рядах партии было еще немало авторитетных работников, не побоявшихся указывать на ненормальное положение, сложившееся в сельском хозяйстве. Их критический голос раздался с трибуны XVII съезда ВКП(б).

П. П. Постышев, представлявший партийную организацию Украины, указывал на факты, когда хлебозаготовки проводились при помощи органов ГПУ. «Надо прямо и совершенно определенно сказать, что репрессии были в эти прорывные годы решающим методом „руководства“ многих партийных организаций Украины»[818] — заявил он в своем выступлении на съезде. То же самое констатировал и делегат от Казахстана Л. И. Мирзоян: «Я должен сказать, что в Казахстане администрирование, командование, недооценка организационно-массовой работы, зажим самокритики носили не только массовый характер, но сплошь и рядом являлись главным и основным методом в руководстве ряда партийных и советских организаций»[819]. Г. И. Петровский (председатель Всеукраинского ЦИК) приводил многочисленные факты, что колхозники не знают, ни сколько они выработали трудодней, ни сколько они получат на трудодень, что лишает их всякой заинтересованности в труде[820]. М. О. Разумов (к тому моменту — 1-й секретарь Восточно-Сибирского крайкома) выступил на съезде против пользовавшейся высочайшей поддержкой позиции, что во всех бедах виновата кулацкая агентура: «…Было бы нелепо сваливать полностью тяжелое положение в животноводстве на классового врага»[821]. На декабрь 1933 года в Бурятии 21 % колхозов — коммуны; в крае обобществлено 2/3 крупного рогатого скота, 80 % овец. «Партийные организации края во главе с руководящими органами допустили серьезнейшие ошибки в вопросах животноводства, серьезные извращения, давшие огромный козырь в руки классового врага»[822] — подчеркивал он. «На сегодняшний день помещениями обеспечено не больше как 15-20 % всего обобществленного скота. Об этом не заботились»[823]. Разумов приводил также примеры массовой гибели и расхищения скота во время его затяжных перегонов ради осуществления идеи «специализации» колхозов[824]. Он подверг также острой критике практику планирования зернопоставок, не считающуюся с реальной урожайностью[825] (а передовая «Большевика» рассматривала принцип «не считаться с урожайностью» в качестве достоинства новой системы зернопоставок, по которой обязательства приобретают силу налога[826]).

Наконец, Разумов выступил со смелым предложением: «…Большую часть скота из обобществленных стад, который не может быть удовлетворительно освоен фермами, обратить на исправление перегибов, допущенных при обобществлении. От этого и колхозное животноводство и животноводство вообще только выиграют, ибо до сих пор хищническое обращение со скотом в обобществленных колхозных стадах являлось серьезнейшей причиной снижения поголовья»[827].

Контрастом к этим выступлениям звучали речи Сталина, Эйхе, Шеболдаева и ряда других делегатов, пытавшихся все недостатки в сельском хозяйстве списать на классового врага. Шеболдаев, в частности, приводя цифры хлебозаготовок на Северном Кавказе, — в 1930 году — 123 млн пуд., в 1931 году — 187 млн пуд., в 1932 году — 112 млн пуд., в 1933 году — 137 млн пуд., — объясняет падение заготовок в 1932 году кулацким саботажем[828]. Но затем он сам приоткрывает истинную причину этого сокращения, когда сообщает, что в среднем на трудодень колхозник получал в 1931 году — 2,1 кг зерна, в 1932 году — 1,4 кг, в 1933 — 3,5 кг[829]. (Напомню, что в среднем по стране в 1932 году на трудодень давали 2,3 кг зерна). Это означает, что для того, чтобы обеспечить в 1932 году даже такую заготовку зерна, которая была почти на 40 % ниже прошлогодней, у крестьян отняли 1/3 и без того низкой прошлогодней нормы потребления, оставив им зерна на 40 % меньше, чем в среднем по Союзу. Вместо того, чтобы поддержать крестьян в неурожайный год, их стали терроризировать чрезвычайными мерами. И после этого Шеболдаев приносит благодарность комиссии Кагановича, немало поусердствовавшей для такого ограбления крестьян Северного Кавказа! (Более детальный анализ экономических условий в сельском хозяйстве, сложившихся в 1932-33 годах, дан в предыдущей главе).

Критические выступления на XVII съезде не превратились в открытую полемику между сторонниками прекращения репрессивного нажима на крестьянство и сторонниками раздувания «классовой борьбы» в деревне. Последующие политические события, когда террор обрушился на большинство делегатов XVII съезда, практически независимо от занятой ими позиции, отнюдь не способствовали урегулированию принципиальных вопросов аграрной экономики.

Целый ряд частных проблем, разумеется, так или иначе разрешался. В третьей пятилетке произошли некоторые сдвиги в области расширения возможностей материального стимулирования колхозников (которыми, впрочем, могли воспользоваться лишь экономически крепкие колхозы). В 1940 году был введен новый порядок планирования хлебозаготовок, несколько приближавший установление заданий по сдаче зерна к реальной хозяйственной ситуации