Путь к Небу - [12]

– Ну, нет так нет, – развел руками мой собеседник – как мне показалось, даже с некотором облегчением. – Попробуем тогда в другой раз.

– Когда вы возвращаетесь? – поинтересовался я убитым голосом.

– Через полторы недели. Там у них не просто турнир, будет целый цикл семинаров, Ханси[7] прилетит…

– Ясно, – вздохнул я.

– Не закисай, – попытался ободрить меня Сэнсэй. – И не теряй пока времени. Можешь потихонечку начинать тренироваться… Ну, не форсируя, конечно… И знаешь… Заскочи все-таки при случае во врачебно-физкультурный диспансер – или как они там теперь называются после очередного переименования… Возьми допуск. Можешь и эти свои японские бумажки им показать… А может, и не нужно показывать, пусть оценят твое состояние непредвзято…

– А в психушку они меня непредвзято не закроют? – буркнул я, принимая из рук Владимира Александровича пачку больничных документов.

– Не должны, по идее… Ну, хорошо – дождись моего возвращения. Вместе сходим к этим коновалам.

– Да, лучше уж дождусь…

– Подбросить тебя до дома? – предложил напоследок Сэнсэй. – Мне, в принципе, по пути.

– Нет, спасибо, – потупившись, отказался я. – Удачно вам слетать.

– А тебе счастливо оставаться, – улыбнулся Владимир Александрович.

На этом мы и простились.  

6. Плач старушки «Нивы»

— Он все-таки летит в Тунис на этот чертов турнир? — я все еще стоял у двери тренерской, потеряно глядя вслед только что покинувшему зал Сэнсэю, когда, отпустив своих подопечных в раздевалку, сзади ко мне с вопросом подошел Пашка Иванов.

— Летит, — не оборачиваясь, ответил я. — А почему «все-таки»? — слегка нахмурившись, уточнил затем. – Он же вроде еще с весны собирался – как только стало известно, что там будет Ханси.

– Да, ты же не в курсе… Такое дело… Сегодня утром у Сэнсэя случилось что-то вроде приступа…

– Что?! — вот теперь к собеседнику я повернулся. Понятия «приступ» и «Сэнсэй» находились для меня в абсолютно непересекающихся Вселенных — если бы только, конечно, речь не шла о взятии «приступом» какой-нибудь вражеской цитадели. — Какого еще приступа?

– Точно не знаю, меня тогда в зале не было. Пацаны рассказали: стоял Сэнсэй, стоял – и вдруг упал. Ни с того ни с сего. И вроде как едва дышит. Вызвали «скорую», но к их приезду он уже оклемался и от помощи отказался. Однако в зал из тренерской в течение дня больше почти не выходил. Мы даже втихую заглядывали к нему время от времени — проверить, все ли в порядке… Вот не знаю: после такого — в самолет…

— Ну, ему виднее, наверное… -- неуверенно пожал я плечами.

– Тоже так… – Иванов помолчал. – Слушай, ты извини, но пока дверь была открыта, я услышал кое-что из вашего разговора. Не то чтобы специально подслушивал – но ты так громко говорил…

– И что скажешь? – «на автомате» спросил я, все еще занятый «перевариванием» новости о случившемся с Сэнсэем – по сравнению с ней собственная история даже уже не казалась мне столь уж фантастической.

– Ну… – Пашка замялся. – Ты только не обижайся… По ходу, здорово тебя тот японец по кумполу приложил…

– Да пошел ты!.. – скривился я.

– Просил же: не обижайся! Но согласись: ты и сам наверняка не веришь в то, что вся эта катавасия – правда! Ну, или, по крайней мере, не до конца веришь!

– Знаешь, Пашк, я уже совершенно не понимаю, чему верить, а чему нет… – как смог, попытался уйти я от неприятной темы.

– Вот-вот! – принял мои слова за подтверждение своих Иванов. – Ладно, не кипишуй, все образуется! – хлопнул он меня ладонью по плечу. – Башке же, наверное, тоже время нужно, чтобы в норму прийти… Когда из Японии летели, Сэнсэй говорил: не факт, что Белов вообще на ноги встанет – а ты, вон, гляжу, бегаешь, как ни в чем не бывало! А глюки – что глюки? Кому они мешают?

Я промолчал. Ответить мог разве что что-нибудь резкое – но зачем? Пашка же из лучших побуждений разглагольствует. Ободрить пытается – как умеет.

– Я за рулем – тебя подвезти? – предложил между тем Иванов.

– Да нет, спасибо, сам как-нибудь доберусь, – ответил я ему точно так же, как и несколькими минутами ранее Сэнсэю.

Однако, в отличие от Владимира Александровича, Пашка проявил настойчивость.

– И охота тебе переться с тяжелой сумкой? – кивнул он на мой облепленный нашлепками авиаконтроля пузатый баул. – Или за такси платить…

Вот тут, надо признать, он попал в точку. Ехать, конечно, мне было всего ничего, но по таксистским расценкам денег у меня ни в кармане, ни на кредитке не осталось даже на это. Тащиться же через семь кварталов с туго набитым баулом пешком – в самом деле, то еще удовольствие…

– Посмотришь заодно, какие я своей «Нивушке» классные диски на колеса поставил, – продолжал уговаривать Иванов. – Ты же их не видел еще?

– Не видел, – не стал спорить я.

Машина – угловатая полноприводная «Нива», возрастом старше его самого – была Пашкиной любимицей и своего рода достопримечательностью. Приобретенная в состоянии металлолома, сперва она медленно, но неуклонно доводилась им до ума (при покупке автомобиль, кажется, даже самостоятельно не ездил, счастливому новому владельцу его привезли на эвакуаторе), а после настал период улучшений и украшательств. Какие-то хитрые зеркала, накладки на бампер, чехлы на сиденья, теперь вот диски…