— Мы можем долго гадать и рядить, только это ничего не изменит. Все, что мы сейчас можем сделать — это ждать их следующего хода, потому что не знаем даже, зачем им понадобилось появляться в Пограничье. Думаю, времени у нас будет предостаточно, ведь теперь они будут осторожнее, а пока я бы хотел осмотреть вашу руку, кровь, как я погляжу, так и не остановилась…
Яснина нахмурилась, переводя быстрый взгляд на пропитавшуюся и превратившуюся из белоснежной в темно-алую повязку, сделанную магом в спешке. Боль притупилась, оставив неприятное и тянущее ощущение, отступившее на второй план, стоило лишь ей занять голову другими мыслями. Ее нисколько не волновала сама рана, ведь ей доводилось попадать и в более серьезные переделки, едва выбираясь из них живой. Но она не могла пустить заживление на самотек, прекрасно понимая, что когти твари, которые оставили ей этот подарок на память, могли быть обработаны какой угодно дрянью.
— Учитывая, что рук у меня всего пара, спорить не буду.
Маг легким взмахом посоха создал переход, пропуская ее вперед. Уже заходя в него, Яснина краем глаза заметила, как он довольно шустро для такой тучной комплекции, опережает князя, беззлобно погрозив рукой недовольно остановившемуся мужчине, скрестившему на груди руки и прожигающего колдуна самым многообещающим взглядом.
Она уже не в первый раз внутренне поблагодарила старого мага за его прозорливость и дальновидность: еще в саду она видела долгие, горящие тревогой, какой-то первобытной яростью и стремлением защитить, взгляды, которые князь то и дело бросал на нее. И не могла не заметить, как в бессильной злобе и едва не вырывающемся из-под жесткого контроля гневе с силой сжимаются кулаки, словно даже самостоятельно уничтожив напавших на нее врагов, он не до конца верил в то, что ему удалось успеть вовремя и спасти ее.
Следуя направляющим жестам мага, Яснина удобно устроилась на мягкой кушетке, осторожно, стараясь не разбередить рану, укладывая руку на продолговатую подставку, установленную на высоком столике, заваленном всевозможными сверкающими отполированными рукоятками инструментами.
Маг сноровисто и быстро срезал предыдущую повязку, низко склоняясь над ее рукой, внимательно изучая глубокую и неровную рану, аккуратно касаясь подушечками пальцев покрасневшего и начинающего опухать края. Хмыкнув, он тяжело выпрямился, вытирая руки.
— Яда нет, а с остальным сейчас разберемся.
Спустя пару минут, он удовлетворенно кивнул, видимо, сочтя свою работу выполненной хорошо и качественно, заставив Яснину облегченно вздохнуть. С таким придирчивым и требовательным к себе и своему делу лекарем ей еще не приходилось сталкиваться. Похоже, маг, если брался за лечение, то предпочитал проводить его по всем правилам. Щедро нанеся на глубокую царапину, оставшуюся от страшной раны, приятно пахнущую травами и медом мазь и осторожно заново делая перевязку, маг добродушно усмехнулся в бороду, качая головой.
— Вот ведь как нашего князя зацепило. Как первый раз глянул, так теперь оторваться и не может.
— Он забудет меня раньше, чем я успею границу пересечь, покидая Даншер, — иронично произнесла Яснина, убирая отпущенную руку и поднимаясь на ноги. Маг прищурился, рассматривая ее глубоко посаженными, светло-голубыми, словно талые воды, немало повидавшими глазами.
— Не веришь… Смотрю на тебя, и спрашиваю себя, а есть ли кто на этом свете, в кого у тебя вера еще не пропала? — Без предупреждения переходя на более личное обращение, печально спросил маг.
— Есть — я сама. А остальным верить — слишком бесполезное и глупое занятие, отнимающее много времени и нервов. Не подарив никому веры, никогда не получишь горького и жестокого обмана. Чем меньше возлагаешь на человека надежд, тем проще принять разочарование, когда он их не оправдывает.
— У каждого человека должен быть тот, кому можно без страха доверить свою жизнь. А иначе, зачем бессмысленно влачить существование в мире, где нет ничего дорогого и стоящего для тебя?
— У меня есть я, и этого вполне достаточно.
— Глядя на тебя, я вижу смелую, сильную, закаленную и, чего уж, жестокую колдунью. Но твоя душа сияет очень ярко, намного сильнее, чем темная магия, что окружает тебя. Она настолько могущественна, что с легкостью победила ужас и мрак силы, помогая сохранить тебе не только ясный рассудок, но и чистое сердце. Почему же ты не желаешь прислушиваться к ней?
— Я могу подарить свою душу, но, если тот, кому предназначался этот дар, окажется слишком слабым, чтобы справиться с тяжелой ношей, я просто уничтожу его. Не потому, что захочу его смерти и возжажду крови, нет. Сила, пылающая в моей крови, потребует мгновенной и беспощадной мести.
— Едва Камлен сменил на древнем троне своего отца, народ дал ему прозвище — Великий. Разве князь несколькими годами своего правления не оправдал его? Он всего за пару дней смог остановить войну, которая грозила затянуться на долгие годы, взошел на омытый кровью родного отца престол, чтобы справедливо отомстить за тех, кого потерял в этой битве. Он поднял княжество с колен, сделав его сильнейшей и могущественнейшей державой, которую уважают и боятся все соседи. Он делает так, что Моравва расцветает на глазах, поднимаясь все выше и выше. Разве ему может быть не по силам эта вспыхнувшая внезапно любовь к тебе?
