Путь к Дураку. Книга 2. Освоение пространства Сказки, или Школа Дурака - [57]

 — хитро улыбается Дурак, — темвозможнее смех.

— Какое звено в цепи самое сильное»? — смеётся он. — То, котороесамое слабое. Именно оно рвёт оковы.

Где самое слабое звено любой болезненной конструкции? В её внутреннем несоответствии нашим желаниям. В народе говорят: «Я просто разрываюсь от противоречивых желаний». Вот и позвольте лопнуть этому «перенапряжённому» чувству вашей ложной значимости, «пните» его хорошенько, взорвите его смехом.

— Скажи «да» своему «внутреннему плачу», — смеётся Дурак, — позволь ему стать «внутренним смехом»!

Шестое занятие

Брёл Петя по узенькой лесной тропинке вслед за клубком волшебным, едва поспевая за ним следом. Догонял он этот клубок второй день уже, притомился изрядно да оголодал не на шутку. Однако бодрости душевной не терял.

— Ничего, ничего, — подбадривал себя, — пустой желудок, он ведь к сердцу ближе. А что сердцу близким сделалось, то в накладе никогда не останется.

В очередной раз свернула тропинка лесная куда-то вбок, а как подошёл старик к её повороту, то застыл в недоумении полном. Обрывалась тропка прямо посреди поляны большой, заканчиваясь совершенно вдруг и никуда дальше не ведя. В самом её конце клубочек волшебный лежал. Впервые за два дня пути увидел его Петя в полной неподвижности.

Хотел он к нему поближе подойти, только не успел — подпрыгнул клубочек тот, на мгновенье в воздухе зависнув, а потом огнём-пламенем вспыхнул и исчез неведомо куда.

Потоптался Петя на краю тропинки, туда-сюда покрутился, да в чувствах растерянных прямо наземь уселся.

— Вот так помощника мне Яга подгадала, — сказал сокрушённо, — зря што ли я за ним два дня бегал?.. Обидно даже как-то…

— Не спеши обижаться, Петя, — неожиданно услышал он в себе голос насмешливый, — никогда не забывай, что это не ты испытываешь обиду, это обида испытывает тебя. И пока ты её испытываешь, ты это испытание не проходишь.

— Ну да, ну конечно, — упорствовал в своих расстроенных чувствах старик, — все вы здесь дураки, один я такой умный…

— Не суди по себе, Петя, — примета плохая, — уже вовсю веселился колпак. — На самом деле, не всё то плохо, что плохим кажется. Но если ты всё же не хочешь признавать счастье, когда оно приходит, не жалуйся потом, когда оно уходить будет.

Долго ещё сидел старик на поляне, мысли невесёлые пережёвывая, пока не устал от уныния своего. От нечего делать стал тени узорчатые разглядывать, которые от деревьев падали. Смотрел Петя на мозаику эту лесную, пока не поплыло всё перед глазами, в сплошной набор пятен цветных превратившись. Ив этот самый момент словно пронзило его настроением необычным.

— Ведь давно мне терять в этой сказке нечего, — как-то по-особому, безмысленно ощутил он, — может, пора уже найти?

Да так ему вдруг найти сильно захотелось, такой подъём он внутри себя почуял, как никогда прежде… Колыхнулся неожиданно воздух рядом с ним, скрип странный раздался, да запахом непонятным повеяло… Глянул старик вокруг, от дурмана внутреннего пробуждаясь, и сам себе не поверил.

Стояла посреди поляны — будто из-под земли выросла! — хибара огромная, двухэтажная, из брёвен сосновых скатанная. Протер старик глаза свои, головой потряс — не спит ли он? — только никуда она не исчезала.

Подошёл он тогда к ней поближе, со всех сторон внимательно осматривая. На крыльцо взошёл, постоял немного, с неуверенностью своей разбираясь, да наконец руку поднял — постучаться чтоб. Вот только не успел.

— Это ты? — неожиданно спросил его кто-то из-за запертой двери. Старик от неожиданности вздрогнул даже.

— Боюсь, что я… — наконец выдавил он из себя неуверенно.

— А что — в дверь постучать языка нет? — пробурчал в ответ недовольный голос.

Что-то грюкнуло, стукнуло, и дверь отворилась.

Стоял перед Петей человечек маленький — по колено всего ему ростом и страшно волосатый. Спускались волосы у него до самого пола, всё его тело укутывая. Один лишь нос, острый и длинный, торчал из них, да время от времени руки с несуразно большими ладонями показывались.

— Сколько ждать можно, — всё тем же недовольным голосом гово рил маленький волосатый, — в который уж раз обед разогреваю.

Шумно шаркая ногами, он поплелся вглубь избы. Петя, ничего не понимая, нерешительно потоптался на месте, но всё же за ним следом отправился.

В горнице, куда он вошёл, царил неожиданный для солнечного дня полумрак. Оглядевшись вокруг, не заметил старик ни единого окна, только лампа керосиновая освещала комнату слабым светом.

— Именно так, — словно в ответ на его удивление послышался голос откуда-то сверху, — ко мне, действительно, нет окон — только двери.

— Ух ты!.. — восхитился колпак внутри Пети. — Надо же…

Но старику сейчас не до его восторгов было. Он поднял голову и увидел, что по винтовой лесенке в горницу спускается кто-то.

— А зря, — сказал Петя, вглядываясь в незнакомца, — окошко как раз и не помешано бы открыть — такая жара на дворе…

— Да неужто она от этого меньше станет? — искренне удивился тот, подходя к нему.

Вблизи он выглядел как взаправдашний, волшебник — были у него длинные седые волосы, спадающие на плечи, ещё более длинная седая борода, чёрная, отороченная мехом мантия («и это в такую-то жару!..» — подумал старик), а в руках он держал высокий острый колпак, весь усыпанный разноцветными звёздами.