Путь к алтарю - [14]

— Я не потерплю шушуканья за моей спиной!

— Простите, но я сидела молча. Я…

— Флиртовала с Морганом. Я хочу сказать тебе раз и навсегда, Хейзл. Ты молодой учитель, и я готов оказывать тебе помощь во всем. — Хедли сделал паузу. Хейзл знала, что он ждет от нее благодарности, но выдавить из себя эти слова не могла. Директор тем временем продолжил: — Ты должна серьезно относиться к своей работе, если хочешь и дальше преподавать в нашей школе. — Говоря это, он не сводил глаз с ее груди.

— Я постараюсь, сэр, — бесцветным тоном произнесла Хейзл.

На ее счастье, Хедли позвали на совещание, и он, сжав руку Хейзл повыше локтя, вышел из кабинета.

В перерыве между уроками Хейзл позвонила Гауэйну Маккею, своему бывшему педагогу в художественной школе.

— Молодец, что нашла меня, я собирался звонить тебе! — радостно сообщил тот. — Я теперь владею галереей. Правда, не один, а на паях с двумя бывшими коллегами.

Хейзл поздравила его, но не смогла скрыть своей грусти.

— Что случилось, Хейзл? — озабоченно спросил Гауэйн.

— Честно говоря, я надеялась, что ты найдешь мне работу в своей школе. С обычной школой у меня что-то не получается.

— В таком случае тебе вообще надо отказаться от преподавательской работы. Ты должна сделать свою выставку.

— Разумеется! — с иронией поддакнула Хейзл.

— Самое время. Уже прошло три года, как ты окончила нашу школу. Этого времени вполне достаточно, чтобы избавиться от всякой чепухи и определить свое место в искусстве.

— О каком времени ты говоришь, Гауэйн?! — почти с отчаянием крикнула Хейзл в трубку. — Я ра-бо-та-ю!

— Я заеду за тобой сегодня вечером, и мы поговорим… — сказал Гауэйн, и связь оборвалась.

Когда Хейзл положила трубку и повернулась, чтобы идти в класс, то столкнулась нос к носу с Хедли.

— Назначаешь свидание на вечер? Смотри, чтобы это не мешало твоей работе.

— Не помешает, — заверила Хейзл.

Хедли оглянулся и, убедившись, что поблизости никого нет, быстро сказал:

— Отмени свое свидание. Проведи вечер со мной.

— Я не могу.

— Не можешь или не хочешь?

— И не хочу, — прямо ответила Хейзл.

В этот момент послышались чьи-то шаги. Хейзл громко сказала, что опаздывает в класс, извинилась перед Хедли и стремительно направилась к двери. Ее спасительницей оказалась Полин.

Когда подруги вышли из школы после занятий, Полин завела разговор о директоре.

— Что ты сказала Хедли? — допытывалась она. — Он чуть не зарычал на меня.

Хейзл пожала плечами.

— Да ничего не сказала…

— Наверное, злится на тебя за то, что ты используешь школьную студию в своих личных целях, — предположила Полин.

Хейзл выбрала именно эту школу для работы, потому что здесь была великолепно оборудованная студия, где она могла рисовать по вечерам — снимать отдельное помещение ей было не по карману. Хедли не возражал, чтобы Хейзл пользовалась школьной студией после окончания занятий. Проблема была в том, что он стал все чаще и чаще приходить туда: приносил вино, болтал с Хейзл, делая вид, что интересуется ее живописью и… не сводил похотливых глаз с ее груди. Свободная, непринужденная манера рисования Хейзл постепенно исчезла, превратившись в какую-то параноидальную мазню. Она представляла, что скажет Гауэйн, увидев ее картины.

— Да, мне кажется, Хедли не нравится, что я работаю в студии после занятий, — уклончиво ответила Хейзл.

— Контрольный автомат! — Полин презрительно фыркнула.

Какое-то время подруги шли молча по зеленой аллее, и Хейзл чувствовала, как напряжение постепенно покидает ее.

— Кстати, — нарушила молчание Полин, — как там поживает возмутитель половых гормонов? Ты его больше не встречала?

Хейзл целый уик-энд не могла выкинуть «садовника» из головы, он снился ей даже по ночам.

— Нет, и я постараюсь, чтобы этого не случилось! — неожиданно резко ответила она.

— Боишься, что ситуация выйдет из-под контроля? — с улыбкой поддела Полин.

Хейзл с содроганием подумала, что этого, слава Богу, еще не произошло.

— Это должно было случиться когда-то, — философски заметила Полин, похлопав подругу по руке.

Но слова Полин были для Хейзл слабым утешением.

Том стоял в холле в окружении трех больших чемоданов и поучал своего друга-миллионера:

— Ты так много работаешь и так давно не отдыхал, что уже забыл, какова настоящая жизнь.

Лерой ухмыльнулся.

— Пошло-поехало! Я, по крайней мере, не пропадаю черт знает где по несколько лет.

— Зато ты приковал себя к письменному столу, что гораздо хуже.

За дверью послышался шум подъехавшей машины, и Лерой взглянул на часы. Он отлучился из офиса, чтобы проводить друга, но ему надо было срочно возвращаться — бизнес ждать не будет.

— Такси приехало, — сказал Лерой.

Но Тома не так просто было сбить с толку.

— Не может быть, чтобы на свете не было женщины, которой ты не мог бы доверять.

Лерой подхватил самый тяжелый чемодан и открыл входную дверь.

— Сейчас не время для этого, Том, — твердо сказал он.

— Ты хочешь сказать, что таких нет?

Том наигранно ужаснулся, зная, впрочем, что в душе Лероя есть заповедники, в которые даже ему, близкому другу, не дозволено вторгаться. Когда Том приближался к ним слишком близко, голубые глаза Лероя становились холодными и далекими, как Антарктида.