Путь хеджера. Заработай или умри - [114]

Несколько дней спустя Микки откровенно рассказал Джо о своих проблемах.

– Если мир на грани очередной великой депрессии, S&P упадет до пяти или шести сотен, а Bridgestone разорится, то мне, как говорят «медведи», конец. Я пойду на дно, не оставив на поверхности ни малейшего следа, указывающего, куда я подевался. Исчез! Знаешь, мой конец уже сейчас настал.

Джо просто смотрел на своего партнера и друга. Микки выглядел жалко. Его кипучей энергии и след простыл. Не было ни активной жестикуляции, ни теплых, дружелюбных объятий. Его лицо покрылось пятнами, а руки он держал либо в карманах, либо под столом. Неужели они у него дрожат? Джо подумал: «Конечно же, Флетчер не заинтересован в продаже картин, ведь он не вкладывал в них свои деньги». Но что он может сказать в этой ситуации? Он и так подозревал, что Микки разорен.

Тем временем Микки продолжал жаловаться.

– Эти кошмарные расходы! Ты знаешь, сколько людей на меня работает? Одних пилотов восемь человек на полную ставку. Этот чертов самолет скоро пустит меня по миру, и никто не желает ни купить, ни хотя бы взять его в аренду. А банк требует большее обеспечение по кредиту. Да еще и два ипотечных кредита.

– Боже мой, – воскликнула Джоан, когда Джо рассказал ей о том, в каком положении оказался Микки. – Он был таким блестящим человеком! Но после того как к нему пришел успех, а вместе с ним признание и огромное богатство, у него как будто крыша поехала. Помнишь, как он говорил о жизни в стиле барокко. Он стал совсем другим, как будто сошел с ума!

– На меня деньги повлияли по-другому, – задумчиво произнес Джо. – Я не сходил с ума, но, по-моему, как инвестор слишком расслабился. Мне казалось, именно наша модель, именно наш алгоритм будет работать всегда. Я не понимал, что вся гениальность этого алгоритма, нашей сложной системы и эффективности – всего лишь сиюминутная удача, которая может изменить нам.

– Да, – согласилась Джоан. – Из-за нашего самодовольства все мы слишком обленились и потеряли бдительность. Нам следовало постоянно вносить коррективы в свою модель. И самое главное, нужно было прислушиваться к рынку.

– Но ведь мы и вносили коррективы, – сказал Джо, – но всегда адаптировали ее к произошедшим событиям, вместо того чтобы учитывать возможные изменения в будущем.

– Хуже всего, – продолжал Джо взволнованно, – что бедственное финансовое положение мешает Микки ясно мыслить.

– Полагаю, у него депрессия, и он на грани нервного срыва, – сказала Джоан. – Ему нужно обратиться за помощью к врачу.

– Возможно, ты права. Я подумаю, как лучше сказать ему об этом. Как бы ты поступила? Говорила с ним жестко или, наоборот, попыталась смягчить ситуацию?

– Конечно же, с ним нужно вести себя мягко, – ответила Джоан. – Мягко. Нежно. В конце концов, это же наш Микки. Именно он привел нас в этот бизнес.

Разумеется, не только Микки переживал стресс, тревогу и унижение. Ходили слухи, что многие известные топ-менеджеры страдают от так называемого инвестиционного нервного срыва: их всех сломила профессиональная и личная катастрофа небывалого масштаба. Если раньше они активно общались с окружающими, то потом вдруг просто исчезли из поля зрения и о них ничего не было слышно. Затем, через несколько недель, пошли разговоры о том, что кое-кто не выходит из дому, а кто-то уехал во Флориду или в другое место, где можно спрятаться.

Один весьма печальный случай стал достоянием общественности. Управляющий хедж-фондом, доходность которого сильно упала, а инвесторы срочно изымали капитал, ушел однажды из офиса, не сказав никому ни слова. Он отправился домой, зашел в спальню, задернул шторы так, что в комнате стало совсем темно, заткнул уши берушами, укрылся одеялом с головой и просто лежал так до прихода жены. Ей он сказал, что очень устал и не будет ужинать. Он не отвечал ни на чьи звонки – ни клиентов, ни партнеров, ни кого-нибудь другого. Так он пролежал до конца недели. И ел только суп и тосты. Полностью игнорировал жену и не проявлял никакого интереса к детям, заходившим его проведать.

В конце концов, через несколько дней его жена не выдержала. Ворвавшись в спальню, она открыла шторы, стянула с мужа одеяло и почти силой вытащила его из постели. Но в офис он все равно не пошел. Хедж-фонд был ликвидирован, чтобы вернуть капитал инвесторам, в ходе весьма неприятного процесса: юристы, аудиторы и все остальное. Впоследствии Джо узнал, что дом управляющего выставлен на продажу, а его семья планирует переехать в Огайо, где у родителей его жены была страховая брокерская компания.

Нечто подобное происходило и с теми, кто входил в круг близких знакомых Джо. Однажды ему позвонил старый друг Даг Скотт (он занимался проп-трейдингом), и у них состоялась очень длинная беседа.

– Меня уволили из Hadron, – сказал Даг.

– Сочувствую.

– Том значительно сокращает подразделение проп-трейдинга. Раньше у него работало около тридцати проп-трейдеров, а теперь он намерен оставить всего девять или десять. Мы все потеряли много денег, а у кое-кого просадка составляет от 50 до 60 процентов.

– Разве вы не используете стоп-приказы? – спросил Джо.