Barton Biggs
Diary of a Hedgehog
Biggs’ Final Words on the Markets
Научный редактор Александр Исаенков
Издано с разрешения John Wiley & Sons International Rights Inc. и агентства Александра Корженевского
Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Вегас-Лекс»
© Barton Biggs, 2012
All Rights Reserved. This translation published under license with the original publisher John Wiley & Sons, Inc.
© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2015
* * *
Над шрамами смеются только те,
Кто сам ни разу не изведал раны[1].
Шекспир. «Ромео и Джульетта». (Реплика Ромео в сцене II акта II)
Предисловие от партнера издания
Мое знакомство с Бартоном Биггсом началось, пожалуй, как и у большинства читателей – с книги «Вышел хеджер из тумана», которую мы вместе с издательством «Манн, Иванов и Фербер» выпустили несколько лет назад[2]. Это была удивительная книга – простая и понятная любому новичку, затрагивающая до глубины души той простотой, с которой Биггс, казалось, принимал трудные решения. Той простотой, с которой он описывал сложные вещи. Создавалось ощущение, что самые продвинутые в мире инвесторы рассуждают простыми и доступными категориями.
Однако все изменилось после прочтения «Дневника хеджера». Это в буквальном смысле дневник трейдера, дневник инвестора, где скрупулезно собраны размышления Биггса о текущем положении его фонда и о том, что он будет делать дальше. События, о которых идет речь в книге, случились не так давно и находятся, можно сказать, в «короткой памяти». Это не воспоминания некоего древнего трейдера, это записки управляющего, который еще пару лет назад «был в рынке». Я помню всё, что описывает Биггс, и отчетливо понимаю, сколь поверхностно я сам анализировал ситуацию в сравнении с ним.
Поражают две вещи: детализация анализа и непредвзятость суждений. Прежде всего, отмечаешь про себя тот факт, что Бартон помнит какое-то невероятное количество показателей и смотрит на рынок не локально, а глобально. Его интересует и внутренняя политика Китая, и рассчитываемые университетами индексы, и много чего еще. При этом интересуют не теоретически, а практически, ведь он, судя по всему, каждый день анализировал и оценивал всю эту массу информации.
Второй важный момент – это умение пересматривать собственное мнение под влиянием тех или иных факторов. Пересматривать быстро и безжалостно. Биггс не верит самому себе, и, как только что-либо происходит или меняется, он решительно пересматривает свое мнение, не теряя ни минуты. Никогда не встречал на рынке таких людей. Обычно происходит как раз наоборот – несмотря на перемены, инвестор продолжает слепо верить в какую-то свою собственную теорию.
«Дневник хеджера» не стоит читать начинающим – эта книга для специалистов. О том, что значит быть настоящим профессионалом на фондовом рынке. О том, насколько это сложная работа и о том, насколько она скучная! Да-да, скучная – а вы как думали? Каждый день перелопачивать сотни отчетов – это совсем не то, что показывают в фильмах о биржевиках и трейдерах. Увы, но такова реальность.
Бартон Биггс был великим инвестором. Светлая ему память и спасибо за его книги.
Через три дня после того, как в этом дневнике была сделана последняя запись, я разговаривал с отцом по телефону, и он сообщил, что чувствует себя совершенно больным. Я был удивлен, поскольку отец редко признавался в том, что болеет, но когда он сказал, что уже ходил к врачу, который прописал какие-то лекарства, я немного успокоился. «Должно быть, это грипп, – сказал мне отец. – Чувствую себя паршиво».
Через полтора дня состояние отца ухудшилось до такой степени, что его пришлось срочно везти в отделение интенсивной терапии. Анализы показали, что болен отец не гриппом. У него были симптомы опасной стафилококковой инфекции, которая, возможно, попала в кровь через небольшой порез или царапину.
В течение нескольких следующих недель отец боролся с инфекцией с присущим ему упорством и стоицизмом. Но заболевание вместе с так называемыми лекарствами вызвало тяжелые осложнения. В конце концов стало ясно (ему раньше, чем его родным и близким), что в этой битве ему не победить. Последние свои дни отец провел дома, в окружении близких друзей, детей, внуков и родственников. В один воскресный вечер, через семь недель после нашего телефонного разговора, отец скончался в своей спальне.
Мой отец считал, что выдающийся инвестор должен постоянно учиться. Отец изучал историю и литературу, мог при обсуждении вопросов инвестирования процитировать Фроста или Йейтса или сослаться на урок какой-то великой битвы какой-то прошлой войны. Для него философские и психологические концепции были так же важны, как и графики и статистические данные. Он часто уподоблял инвестирование сражению и говорил о выживаемости инвестиций в категориях, в которых обычно говорят о вопросах жизни и смерти. Несомненно, во многом успех, которого отец добился как инвестор, можно объяснить его способностью смотреть на работу сквозь широкую призму жизни.
