Путь хеджера. Заработай или умри - [113]

– Но кто заплатит 15 миллионов баксов за картину в разгар чертовой финансовой паники и депрессии?

– В мире еще осталась по меньшей мере сотня крупных покупателей. Может, я слишком самоуверен, но в перспективе они ни за что не устоят перед таким сочетанием качества, провенанса и славы. Возьми пару картин, повесь в квартире и любуйся ими. Только вот, к несчастью, страховка подобных вещей обходится очень дорого.

– Ну вот, отлично! – проворчал Микки. – Мне сейчас только дополнительных расходов не хватало.

Между тем в коридорах Bridgestone сотрудники шептались о том, в каком бедственном положении находятся почти все фонды компании. Только один макрофонд ценных бумаг с фиксированной доходностью за год вырос на 15 процентов, ВА и остальные крупные фонды потеряли 25–30 процентов. Активы под их управлением таяли прямо на глазах, и было очевидно, что компания в целом понесет огромные убытки по итогам работы за год. С вышедшими из строя основными двигателями некогда великий корабль под названием Bridgestone стремительно приближался к эпицентру шторма.

Однажды Спокейн зашел в офис ВА и затворил за собой дверь. Как всегда модно одетый, он выглядел так, будто ему нет никакого дела до происходящих в мире событий. Без каких-либо предисловий он начал:

– Мальчики и девочки, мы вот-вот пойдем ко дну. Мы попали в идеальный шторм и тонем слишком быстро, не успевая выкачивать воду.

– Что это значит? – спросил его Микки.

Спокейн поднялся и легкой спортивной походкой направился к двери.

– Это значит, что Bridgestone – это корабль ее величества «Титаник», и вам делается официальное предупреждение: спасайся кто может. Женщины и дети – в последнюю очередь.

В тот же вечер Джо рассказал обо всем Эмили. Она небрежно бросила:

– Ну и ладно! Легко пришло, легко ушло.

– Ты не понимаешь, – возмутился он. – Нам придется экономить. Я не знаю, что будет с ВА, да и со всей компанией. Возможно, я останусь без работы.

– Этого не может быть, – заверила его Эмили. – А даже если так, у нас все равно много денег.

Джо покачал головой. Все его деньги были вложены в ВА.

– Больше нет. Мне повезет, если я уйду из Bridgestone с десятью миллионами. И я чувствую себя ужасно из-за того, что твоя мама, Джош и мои родители понесли убытки. Они вложили деньги слишком поздно, когда хорошие времена уже прошли. Это ужасно!

Уведомление об изъятии капитала от матери Эмили особенно больно ударило по Джо. Однажды в воскресенье, после ужина с детьми в доме Доузов, эта грозная женщина, позвав Джо в библиотеку, без обиняков сообщила:

– Я забираю свои деньги из вашего фонда в ближайшее время. Ваша доходность не выдерживает никакой критики.

– Вы правы, – ответил Джо. – Я очень сожалею.

– Сожаления здесь не помогут, Джо. Я потеряла несколько миллионов долларов. Ты убедил меня вложить их в фонд, сказав, что я в любом случае ничего не потеряю.

– Я никогда не просил вас вкладывать деньги в наш фонд, и уж точно никогда не говорил, что вы не можете их потерять.

– Но я помню, что все было совсем не так, – она посмотрела на свои ухоженные ногти. – Более того, все это время я платила вам вознаграждение за управление, а вы теряли мои деньги. Я хорошо помню, как ты сказал мне, что я буду платить фонду только в случае, если вы обеспечите прибыль на вложенные деньги.

– При всем моем уважении вы ошибаетесь. Я никогда не говорил вам ничего подобного. По-моему, речь шла только о выплате поощрительного вознаграждения от полученной прибыли.

– Ну, я-то помню совсем другое. И вообще, вся эта история очень меня разочаровала. Это просто катастрофа!

И, развернувшись, она демонстративно отправилась в гостиную, где играли дети.

Джо подумал, что миссис Доуз права: это действительно катастрофа.

Самое ужасное, что Микки, Джо и Джоан предстояло проглотить еще одну горькую пилюлю: теперь стоимость активов под их управлением составляла всего один миллиард долларов, из которых 120 миллионов принадлежали Bridgestone, следовательно, на них не начислялось фиксированное вознаграждение; еще 40 миллионов принадлежали Джо, Микки и Джоан, и с них тоже не выплачивалось вознаграждение. По их расчетам, фонд ВА опустился настолько ниже порогового уровня стоимости активов, что рассчитывать на выплату они могли только после того, как текущая чистая стоимость их активов удвоится.

Более того, после двух кряду неудачных лет ни один уважающий себя инвестор не стал бы снова вкладывать деньги в их фонд. Возможно, некоторые из них и оставили бы в ВА деньги, так как понимали, что фонду необходимо повысить стоимость активов до порогового уровня. Но в таком случае им все равно пришлось бы заплатить фиксированное вознаграждение в размере 2 процентов.

Таким образом, если ВА продолжит существование, Микки и Джо придется уволить бо́льшую часть сотрудников и заниматься всеми делами фонда самостоятельно. Однако, даже если бы они пошли на такие жесткие меры, остаток денег от полученного фиксированного вознаграждения все равно растаял бы в течение следующих шести месяцев. Фонд уже получил уведомления об изъятии капитала на 120 миллионов долларов в ближайшие сроки. Bridgestone Alfa обанкротился – и все это знали. В журнале о хедж-фондах Absolute Return и в Wall Street Journal были опубликованы статьи о том, что, по слухам, вот-вот прекратит свое существование и вся компания Bridgestone.