Путь дурака: Гарри Поттер в России (Путь дурака 1,2,3,7) - [34]

— Ничего, я займусь йогой, — сказал Рулон, — и сам научусь управлять всей этой херней.

Его взгляд выражал твердость и непреклонность.

— Ну, я тебя еще проверю, — засмеялась Марианна так громко, что училка, писавшая в это время что-то на доске, повернулась и с укором посмотрела на нее. Однако рот открыть не посмела и продолжила писать.

Затем она быстрым движением отложила мел и села за стол. Марианна презрительно осмотрела ее растрепанные волосы. Ей было лет тридцать пять. Сегодня она была одета в старомодный синий пиджак. Она сама хоронила себя, как женщину, не следя за собой и превращаясь в бесполое существо. Не по фигуре огромную грудь она всегда поддерживала руками, как будто несла два огромных арбуза. Училка, как обычно, стала раскачиваться на стуле, не подозревая, что ее ожидает неприятный сюрприз. Ей было неизвестно, что пацаны давно уже заметили эту ее вредную привычку и подпилили ножки. И вот наступил долгожданный момент.

Аспекты сошлись, и она с грохотом хлопнулась вместе со стулом навзничь. Длинная юбка задралась, и парни с глумливым любопытством стали рассматривать ее розовые панталоны. Они, вытягивая головы вперед, слегка привстали со своих мест, чтобы лучше было видно. Так нудный урок усилиями хулиганов был превращен в стриптиз-шоу. На этом биология закончилась.

Биологичка под дружный хохот убежала из класса. Таким психам место в лечебнице для невротиков, а не в школе. До перемены оставалось еще 20 минут, и все это время ученики весело прикалывались над училкой.

«Чему эти психопаты могут научить? Пусть сперва поучатся себя вести жестче и агрессивнее, чтоб их уважали. В их ебучем педучилище их должны были бы, прежде всего, обучить, как обрести авторитет, ибо без этого обучение кого-то чему-либо не возможно. Но сейчас ни родители, ни училы не обладают авторитетом у детей и результатом этого был сегодняшний урок», — подумал Рулон. Прозвенел звонок, и все с радостными возгласами стали беситься. Было много способов проявиться.

***

На перемене Уразов стал затравливать Бобрышеву. На нее с самого начала все обратили внимание, поскольку выглядела она очень странно. На ее голове была надета шерстяная шапка. Бобрышева сама была очень озабочена этим и выглядела так, словно хотела спрятаться, отчего становилась еще заметнее. Уразов сорвал с нее вязаную шапку, все увидели, что она лысая, и злорадно заржали.

«Веселье мы создаем себе сами», — подумал Рулон.

Вот Уразов и выбрал ее объектом своих забав. Скорчив уродливую рожу, он подобрался к ней сзади и резким движением стянул с нее шапку. Открывшееся зрелище привело всех в неописуемый восторг, волна громкого хохота прокатилась по классу. А Бобрышева сначала словно остолбенела от такой выходки, ошарашенная тем, что к ней так внезапно и так нагло проявили внимание, сделавшее ее объектом всеобщих издевательств. Опомнившись и придя в себя, Бобрышева стала бегать за Уразовым по классу, стараясь выхватить у него свою шапку, переворачивая по пути стулья и создавая огромный грохот. Уразов кинул шапку другому пацану, тот третьему, а Бобрышева бессмысленно бегала от одного к другому. Ее лицо исказилось от обиды и истерики, из глаз ручьями текли слезы.

Наконец Чипуштанов, схватив шапку, закричал: «Скажи, почему ты лысая? Тогда отдадим тебе шапку».

— У меня были вши, — всхлипывая, сказала Бобрышева, — и меня обстригли.

Захлебываясь потоком слез и соплей, она разревелась еще больше.

Все покатились со смеху.

— Мы тебя будем звать «лысая вошь», — заорал он и начал кривиться, изображая эту самую вошь.

Все еще больше загоготали и стали выкрикивать: «Лысая вошь! Лысая вошь!»

Тогда Чипуштанов придумал еще кое-что: он втянул в себя сопли и харкнул ими в шапку Бобрышевой. Затем с ехидной улыбочкой, манерничая, подал ей. Она брезгливо отвернулась и не стала брать шапку. Чипуштанов стал бегать за ней, стараясь навьючить шапку ей на голову. Но Бобрышева все время скидывала шапку.

Видя, что дело не продвигается, в забаву включился Уразов. Он сам взял шапку, нахаркал в нее, набросал мела, а затем подошел к Бобрышевой, которая замученно сжалась у двери. Она была выше его на голову. Уразов, недолго думая, пнул ей под дых. Та загнулась так, что теперь хулиган мог достать до ее головы. Он стукнул ее кулаком по морде и надел позорную шапку.

— Попробуй только сними, свинья!

Все весело заорали: «Параша! Лысая вша!» — смеясь и бегая по классу.

Они кривлялись и тыкали в нее пальцами.

Марианна со спокойным презрением наблюдала всю эту сцену, сидя за своей партой.

«Раз ты слабый, тебя бьют, и, значит, тебя надо бить», — любил говорить Иосиф Виссарионович Сталин.

— Если ты будешь слабым или глупым в этой жизни, — изрекла Марианна после открывшейся им сцены, — то с тобой сделают три вещи: отъебут, наебут и выебут, как сейчас Бобрицу. Все это с тобой будут делать для того, чтоб ты взялся за ум и перестал быть тупым и слабым, а если не возьмешься, то помрешь. Тогда ты будешь просто мальчиком для битья, борцовским чучелом, козлом отпущения, на которого будет сбрасываться нервное напряжение коллектива, как на петухов в камере, понял? — спросила она.