Путь через лес. О грибах и скорби - [31]

Существуют и примеры противоположного: небольшой, но красивый гриб вида лаковица аметистовая, Laccaria amethystina, в Норвегии едят, но считают несъедобным в Швеции. Шведы опасаются, что в лаковице может содержаться арсеник, один из сульфидов мышьяка, норвежцев же мышьяк в грибе не волнует. Мне посчастливилось получить рецепт приготовления лаковицы от одного из старейшин Объединения. Блюдо называется «Зачарованные грибы», а в список ингредиентов входят лаковица аметистовая, лаковица розовая, молодые лисички, лисички трубчатые, вермут, корица и гвоздика. «Зачарованными грибами» украшают мороженое и другие десерты. Если к умеренному потреблению алкоголя в семье относятся спокойно, «Зачарованные грибы» можно давать даже детям.

Казалось бы, определить, содержит лаковица аметистовая мышьяк или нет и опасно ли его содержание для человека, должно быть просто. Так же легко мог бы решиться вопрос с плевроцибеллой вытянутой и паутинником браслетчатым или желтым — ведь шведам, судя по всему, они не вредят. Очевидно, вопрос съедобности грибов решается — это не только вопрос фактического содержания или отсутствия в них ядовитых веществ, но и национального отношения к потенциально ядовитым веществам.

Я заметила у грибников две противоположные стратегии, иллюстрирующие разные подходы в оценке риска. Одни норвежцы собирают шампиньоны только в лесах и на лугах, чтобы обезопасить себя от отравления кадмием, другие утверждают, что вполне допустимо собирать шампиньоны на разделительных полосах дорог, с постоянным потоком транспорта. Третьи же выбирают компромиссное решение, срезая с грибов пластинки, где, предположительно, и накапливаются тяжелые металлы. Мне так и не удалось выяснить, насколько эффективен последний метод, но подобные вопросы явно образуют некую серую зону, и разные страны и люди оценивают риск отравления по-разному. В конечном итоге всё определяется готовностью пойти на риск у отдельно взятого грибника.

Несъедобный во Франции шампиньон августовский стал моим любимым грибом — раз попробовав его, я не могла больше отказать себе в этом удовольствии. К тому же я не курю, значит, у меня в организме содержание кадмия должно быть низким и отравление тяжелыми металлами мне не грозит. К тому же магазинные шампиньоны безвкусны, невыразительны, выхолощены и не имеют запаха. А вот запах дикого шампиньона напоминает мне головокружительно сладкий аромат горького миндаля. Почти как миндальное печенье.

Поток

Эйольф обожал полоть. На нашем участке в садоводстве он мог часами лежать на грядках, полностью отдавшись делу — не слушая музыку, не отвлекаясь на интернет. У него был талант погружаться в настоящее, в состояние потока. Может быть, поэтому к нему всегда тянулись маленькие дети и животные?

Стала ли я идеализировать Эйольфа после его смерти? Думаю, да. Должно быть, дело в том, что я смотрю на всё через призму утраты: какие-то подробности выходят на первый план, какие-то забываются. Одно я знаю точно: в отличие от Эйольфа, я всегда стремглав неслась с одной встречи на другую, закончив одно дело, хваталась за новое. Он же был полностью сосредоточен на том, что происходит в каждый данный момент. Один наш знакомый однажды заметил, что я вся — порыв и действие, а Эйольф — покой и невозмутимость.

Когда на Осло обрушился долгожданный дождь, всё на моем крошечном участке пошло в необратимый рост — теперь от прополки было не отвертеться. К своему удивлению, я обнаружила, что это не так уж и скучно. На самом деле приятно оказалось сосредоточиться на одном деле. К тому же так чудесно сидеть на мягкой траве, вдыхая чуть ли не парфюмерные ароматы пионов, жасмина и душицы, внимать жужжанию шмелей и наблюдать за порханием бабочек под едва слышный рокот пропеллеров санитарного вертолета, возвещавший, что помощь идет. Обнаружив особую прелесть в прополке грядок, я пришла к выводу, что это — недооцененная форма психотерапии для перенесших утрату. Во-первых, это физическая работа, результат которой виден сразу. Но к тому же, когда перестаешь оттягивать прополку и наконец принимаешься за дело, получаешь массу новых впечатлений. Серьезно, это дает возможность по-новому взглянуть на вещи и стать просто новым человеком.

Это напомнило мне о грибных тропинках — когда возвращаешься из леса той же дорогой, которой пришел, свет падает иначе и позволяет увидеть незамеченные ранее грибы. И иногда попадаются по-настоящему превосходные экземпляры. Композитор Джон Кейдж был, помимо прочего, заядлым грибником. Найдя укромно спрятавшийся гриб, говорил он, испытываешь чувства, подобные тем, что вызывают прекрасные, едва слышные звуки, тихая симфония, обычно заглушаемая шумом повседневности. Иной угол зрения помогает найти добычу и новые впечатления там, где не ждешь.

Бывает, вернешься из лесу с почти пустой корзиной. Но по грибы мы ходим не только ради добычи, но и потому, что неудачная охота тоже имеет свой смысл. Исполненная радужных надежд, я всегда беру в лес корзинку побольше, но если грибы «не идут», приходится находить радость в других вещах. Может быть, я наткнусь на «любопытный с микологической точки зрения» образец, или забреду на участок леса, куда интереснее будет вернуться попозже, или же мне удастся хорошо сфотографировать гриб. Как охотники на крупную дичь щелкают затвором ружья, завидев цель, так и грибники щелкают затвором камеры, приметив добычу. Селфи на фоне богатого «урожая» — популярный мотив на сайте сообщества. Трофеями для нас служат красивые снимки грибов. И даже неудачный поход — всё равно вылазка на природу. Постепенно я осознала, что счастье грибника составляет не только полная корзина, но и многое другое.