Путь бесчестья - [26]

— Теперь у нас остался один нехороший персонаж, — сообщил мне старец, когда владения Фатсанеро остались позади.

— Граф Мобро — еще та заноза! — буркнул я, — только я не понимаю, почему вы не занялись им, когда находились рядом, в гостях у Бертоэра.

— А причем тут Мобро? — удивился Мерлиндер.

— Как при чем? Если не брать во внимание Жасенте, то Мобро самый злобный враг короля, и сильный союзник Стерберга.

— Да, Мобро, конечно, фигура ненужная на нашем поле, но не она сейчас меня волнует.

— Тогда кто же? — удивился я.

— Есть и похуже звери в нашем лесу. Те, на которых никто не обращает внимание. А они исподтишка кусают, ядовитые гады. Веселые, добрые, те, кто держит камень за пазухой. Предатель всегда опаснее любого врага. Потому что от него не ждешь удара.

— О ком вы?!

— Наш доброжелатель Ильонгер.

— Ильонгер?! Но ведь Бертоэр советовал нам ехать именно к нему, он доверяет ему.

— Вот тот то и оно! — Мерлиндер поднял указательный палец. — Вот тот то и оно! Одолей меня кручина! Так чаше всего и бывает. Не тот враг, кто кажется враждебным. И не всякий тебе друг, кто находится в зависимости от тебя. Этот барон слишком многим обязан людям, которые на него рассчитывают. Нет ничего опаснее, чем уязвленное самолюбие. Великодушие иногда убийственно.

Арбаэр подарив поместье, приблизил к себе того, кто ему уже давно завидовал. Ильонгер — предатель, но никто так не подумает о нем до поры до времени. Его земли — ворота, через которые Стерберг рассчитывает пробраться к владениям Арабаэра и ударить его в спину. Напрасно лорд Арбаэр так уверен в Ильонгере. И я хочу заставить змею проявить себя раньше времени. Он поспешит, и лорд будет предупрежден. А, как известно, тот, кто предупрежден, тот вооружен.

— Но неужели вам везде надо рисковать самому?

— А по-другому не получиться. Зря ты так за меня волнуешься. Я вовсе не безобиден. Долгие годы занятий магией кое-чему меня научили. Например, тому, что страх — первая ступенька навстречу гибели. Но и пренебрегать им не стоит.

— Как же вы заставите его раскрыться?

— Еще не знаю. Но у меня есть два пути. Я могу попробовать изменить ситуацию, что сложно, но возможно. Или уничтожить эту фигуру, что проще, но не всегда простота означает преимущество.

Пустившись в долгие философствования Мерлиндер, к полудню уже во всю клевал носом.

Мы уже изрядно удалились от замка Ильонгера, и теперь нам пришлось возвращаться почти к исходной. Хуже всего то, что я не знал, где сейчас находится Стерберг и его люди. Не хотелось бы на них нарваться. Несколько дней проведенных в дороге, утомили старика. Щеки его впали, руки тряслись, и порой он сильно напоминал высохшую мумию.

Но настырности ему было не занимать. Я предлагал предупредить всех, рассказав о его суждении на счет Ильонгера.

А он заявил, что все это ерунда.

— Лучше слов людей убеждает их бесценный опыт. Вот когда они сами обожгутся, то более руки в огонь совать не будут.

Мне пришлось только вздохнуть и покориться его воле.

Увидев шпили высокого замка, построенного на невысоком холме, я почувствовал облегчение. Кажется, наше путешествие подходит к концу. Кем бы там ни оказался этот Ильонгер, развязка была близка.

Но планам нашим было не суждено сбыться. Старик доигрался. О нас узнали, — наверное, кто-то из преданных людей донес Стербергу известие о том, что мы были с визитами у дружественных ему баронов.

Во всяком случае, у границ владений Ильонгера нас уже ждали. Я увидел их издали…..враги даже и не думали скрываться. Они стояли на большом холме и ждали. А мы еще были незамечены под покровом густой листвы рощицы.

— Ну вот, — сказал я Мерлиндеру, — вы искали с ними встречи, они пришли к вам сами.

— Да! — воскликнул старик, он ехал медленно, по своему обыкновению сгорбившись, как будто в дреме, или в великих мыслях, кто знает?

— Ну, нет, это не входит в мои планы! Ах ты вражье испражненье! Будем делать упражненья. Мы с вами расстанемся, друг мой. На время.

И с этими словами он испарился прямо предо мной.

— Вот те раз! — сказал я. — А мне-то что прикажете делать?

Меня пока не заметили, и я вовсе не собирался попадать в плен к Стербергу. Интересно, раз уж этот старик такой самостоятельный и я ему совершенно не нужен в этом странствии то, пожалуй, самое лучшее будет, если я вернусь к Бертоэру и честно признаюсь ему в провале своей миссии.

Я так и поступил: повернул коня и поехал обратной дорогой. Никто меня не остановил. Мое возвращение заняло несколько дней.

Когда я въехал на территорию Бертоэра, то мне предстало маленькое сражение. Два десятка вооруженных людей под предводительством Мобро бились с моим господином. Я присоединился к нему и убил одного врага моего графа.

Мобро тоже был убит лордом Родэмом. Он снял с себя шлем и перчатки, и бросил их своему молоденькому оруженосцу.

— Наконец-то я прикончил эту гадину! — довольно сказал он.

Оставшимся в живых людям Мобро было предложено уйти с миром. После некоторых колебаний бароны и рыцари согласились. Потеряв своего предводителя, они утратили боевой дух и, забрав раненных и убитых, уехали прочь с земель Бертоэра.

— А, вы вернулись! — сказал Бертоэр, заметив меня. — Очень вовремя.