Глава 1 Гостеприимство Мэриэга
Мое сердце открыто дороге
Ранее утро вместе со своими лучами дарит надежду путнику на дорогах жизни. Моя — вела меня в столицу Ларотумского королевства — Мэриэг. Заночевав на постоялом дворе, в пяти часах езды от города, я встал спозаранку, когда еще серый туман не ушел с полей. И слуга, предупрежденный мной накануне, выводил оседланную лошадь, которая плавно переступала с ноги на ногу, поджидая меня и вздрагивая кончиками ушей: каждая шерстинка на них чутко прислушивалась к утренним звукам — таким загадочным, таким манящим. Ноздри ее нежно двигались, втягивая в себя все ароматы мира. Лошади не терпелось отправиться в путь.
И это нетерпение, овладевшее и конем и наездником, словно на волнах судьбы, принесло нас к мощным стенам стольного города. Их камни — древние летописцы событий свидетельствуют о том, что и на эти крутые стены поднимались вражеские лестницы, и по ним текла горячая смола, и их сотрясали мощные удары стенобитных орудий.
Правда, это было очень давно — с тех пор крепостные стены не раз перестраивались, расширялись, впуская в свое кольцо новых жителей: где-то они резко обрывались, где-то казались уже не такими высокими, но все еще были преградой, границей, и связующей цепью, которая держит людей вместе.
Я ехал по Серебряной дороге. За многие годы тысячи караванов отполировали ее камни, измельчили песок — и она: то петляла, то сворачивала от города к городу, и выводила людей на другие дороги. И вот, я въехал на Белую дорогу, что уперлась в главные ворота Мэриэга.
Я почтительно приближался, чуть сдерживая коня, и мне казалось, будто я устремлял свой взгляд в то неведомое, что скрывалось за ними.
Солнце вспыхнуло в Золотых воротах Мэриэга, и они открылись для всех, кто хотел посетить этот город. За небольшую плату королевская стража впускала желающих въехать в столицу. Я бросил монетку стражнику и пересек ворота, с интересом разглядывая все вокруг.
Но не для всех этот проезд оказывался таким легким и беспрепятственным. Еще подъезжая к городу, я обогнал небольшую группу людей.
Их было трое: на ослике восседал пожилой мужчина, по виду слуга, с загорелой кожей и лицом усеянном морщинами; на маленькой каурой кобылке ехала очень юная девушка, лет четырнадцати-пятнадцати, закутанная в длинное голубое покрывало, из-под которого выглядывали чудесные глаза, темные локоны, и выскальзывали нежные ручки.
На другом ослике трусил мальчишка-слуга или паж, нарядно одетый, но невероятно худой.
Проехав через ворота, я остановил коня у небольшой площадки, на которой восседали нищие и калеки — их обычное место для сбора денег с путников. Я вынужден был сойти с коня и подтянуть подпругу. Пока я занимался своим делом, моих ушей достигли шум и ругань возле ворот, от которых я еще недостаточно отдалился.
Стражники что-то требовали у юной путешественницы и ее спутников. Старый слуга пытался с ними договориться, а девушка испуганно прижалась к мальчишке, и изредка восклицала на ломанном ларотумском языке.
Вэллы нагло ухмылялись, и один из них взялся за поводья лошади, принадлежавшей элинье. Я прислушался.
