— Буратина-Буратина! — спела коломбина, радостно подпрыгивая.
Ничего не понимающий Буратина встал к сделал шаг к сцене. Потом второй.
— Эй, парень! Да ты наш! — клетчатый подбежал к краю сцены и подал Буратине руку. — Пьерилка! Нашего полку прибыло! Паранорм! Настоящий паранорм!
— Ура! — глупая коломбина прыгнула на деревяшкина и попыталась его ущипнуть за блестящую ляжку. Буратина этого даже не почувствовал.
Мелкие глупые существа на сцене вообще ничего не поняли, но на всякий случай подняли невообразимый шум. Жаба-контрабасистка дунула в свою трубу, у всех заложило уши.
— П-паранорм, — всхлипнул белолицый и обнял Буратину за талию. — Брательник. Дай я тебя поцелую…
Пьеро умилился так, что зал снова оглоушило — на этот раз сантиментами. Носорог в мундире пожарника снова зарыдал. Только несколько мелких самцов на задних скамейках, до которых поле не добило, орали и требовали продолжения представления.
И тут из-за кулис выступил огромный чёрный человек в шляпе и с длиннющей бородой. Лик его был ужасен. В руке у него змеилась плётка — но рука была страшнее.
— Гу-гу-гу, — он заревел, и у Буратины разом вымело всё из головы. Кроме одной мысли: от этого чудовища надо бежать, бежать со всех ног.
Бамбук попытался было это и сделать: соскочить со сцены, пронестись по проходу, потом на улицу, а там поминай как звали. Он даже сделал шаг. То есть полшага. Потом мускулы внезапно перестали его слушаться.
Чёрная страшная тень назвинулась и накрыла его, и деревяшкин познал разницу между наведёнными грёзами и натуратльным животным ужасом. Он бы описался — но и эти мышцы обратились в камень.
— Так это ты помешал представлению моей прекрасной комедии? — раздалось над самым его ухом.
Буратина попытался было расцепить челюсти, чтобы хоть что-то сказать в своё оправдание — но вместо этого лишился чувств.
Конец первого тома
