Пустынный странник - [25]
Мы брели и солнце палило нас неимоверно. Выживать в условиях пустыни крайне тяжело. Я любил подобные эксперименты на себе, но никому, даже врагу не посоветовал бы делать подобное. Это бесконечная сауна, кровь пульсирует и, кажется, закипает. Когда я описывал свой путь, я старался избавить моих возможных читателей от тех мучений, которые мне пришлось пережить и приходилось переживать до сих пор. В тот момент, когда я был готов сдаться, лечь на песок и умереть, я увидел чудо пустыни. Небольшая дюна, которая была усеяна пустынными розами. На мой взгляд, это было прекрасное творение природы, настоящее волшебство. Я видел такое раньше в Сахаре и даже привёз одну такую розу домой. Оговорюсь сразу, что пустынная роза — это не цветок, это такой камень, минерал. Для его появления необходимы особые условия. Когда в пустыне идёт дождь, вода проникает в песок и увлекает за собой частицы гипса вглубь. Когда снова становится жарко вода поднимается к поверхности, а затем и испаряется вовсе. И вот, когда вода уходит, образуются новые гипсовые кристаллы, причудливой формы, а песок становится их частью. Это действительно волшебное зрелище, каменные цветы, по форме напоминающие самую настоящую розу. Я спустился на жгучий песок и пошёл бродить между роз, здесь их было десятка три или четыре. Встречались и совсем крошечные и довольно крупные, диаметров до двадцати, двадцати пяти сантиметров. Кровь пульсировала в моих висках и мне кажется, я находился в состоянии лёгкого бреда, воображая себя садовником в магическом каменном саду. Я не удержался и собрал несколько камней. Мне подумалось, что Мари будет приятно получить такой подарок, да и жене Фабио можно будет подарить с приветом от мужа. Пустынная роза высоко ценится коллекционерами и хоть мне совершенно не хотелось думать сейчас о какой-то выгоде, я решил взять несколько прекрасных экземпляров, чтобы потом конечно их продать. С другой стороны, рассудил я, ведь это принесёт им удовольствие от приобретения, да и мне будет хорошо, я получу деньги.
— Малик, посмотри, какие они красивые! — тыкал я в нос верблюду камни. Он не понимал о чём речь и дышал мне в лицо своим верблюжьим дыханием.
Я погладил его по носу и оставил в покое. Кстати, раньше считалось, что подобные розы возникают из верблюжьей мочи и песка, но это от незнания процесса. Скажем так, сказки бедуинов. Я мысленно осёкся, вспомнив Алифа с его беспристрастным умом. Но далеко не все бедуины такие, просто мне повезло познакомится именно с ним.
Мы двинулись дальше, оставив волшебный сад позади. Действительно, пустыня — это совершенно другой мир, иной мир, нигде больше на свете нельзя увидеть тех пейзажей, ландшафтов и такой красоты, какая есть в пустынях. Но для неподготовленного человека пустыня убийственна, это гиблое место. Возможно лишь благодаря этому пустыни мира остаются более-менее не тронуты цивилизацией. Я снова повис на Малике, невозможно жарко. Температура воды во фляге приближалась к температуре воздуха, пить невозможно. Ни одной самой жалкой пальмы до горизонта. Судя по всему, температура воздуха сегодня била все рекорды. Я начал отключаться, даже поймал этот момент, но уже ничего не мог поделать и безвольно повис на Малике. Сколько он вёз меня на себе и куда мы пришли, я не понял. Когда я приоткрыл глаза, солнце уже готовилось ко сну, мир окрасился в рыжий. Малик упорно шёл, не останавливаясь, а я не мог даже поднять руку. Когда на небе высыпали звёзды я начал вдыхать немного глубже и чуть приподняв голову увидел впереди огни от костров. Не уверен, что их было несколько, но стало сразу легче. Малик привёз меня к чьей-то стоянке. Возможно, очередное племя бедуинов, хотя их не так много сейчас, чтобы встречать их на каждом шагу, но всё-таки они есть. Когда мы вошли в лагерь, я понял, что это всё-таки бедуины. Несколько человек выбежали нам навстречу, но сил моих не было, и я просто-напросто упал на песок, под ноги Малику.
— Помогите мне, — сказал я с трудом проговаривая арабские слова, — мне очень плохо.
Бегали люди, на меня лили воду, давали мне пить, перед моими глазами менялись лица. Я решил, что я умираю и мысленно вспоминал все свои дурные поступки, сожалея о том, что так и не сделал в жизни ничего хорошего. Через некоторое время я очутился в какой-то палатке с коврами, меня поили отваром, похожим на тот, что давал мне Алиф. Меня ни о чём не спрашивали и на мои вялые попытки сказать спасибо, говорили, чтобы я молчал. Я не понимал где Малик и всё ли с ним в порядке, и кто все эти люди.
Бредовое состояние длилось, на мой взгляд, вечно. В моей голове водили хоровод разные картины, похожие на фотографические отпечатки, что-то из прошлого. И постоянный гул в ушах. Мне давали пить, и я проваливался дальше в свой бред. Мне не было ни хорошо, ни плохо, мне было никак. Спустя какое-то время я открыл глаза и довольно ясно увидел перед собой мужчину, который пытался влить в меня немного воды из фляги. Я попробовал приподняться, но мужчина строго приказал мне лежать.
— Лежи, тобой ещё владеют духи! — довольно серьёзно сказал он мне.
Мы все носим тысячи масок и одеваем их сообразно обстоятельствам. Можем быть милыми и сострадательными, иногда немного глупыми, порой грубыми и нахальными. И для кого-то может стать шоком, когда близкий человек снимает последнюю свою маску, чтобы показать настоящее лицо, а под ней оказывается звериный оскал.
Взрослые люди тоже играют в игры, полностью погружаясь в процесс. Иногда эти игры могут стоить им жизни, но они не останавливаются и самозабвенно двигаются вперед к своему собственному концу. В жизни, как и в шахматах, есть свои короли и пешки, но это вовсе не значит, что король находится в более выгодном положении, он такой же участник игры, ведь есть еще та рука, которая двигает фигуры.
Никогда не знаешь, что готовит тебе встреча с новыми людьми. И как поступить в случае, если случайная встреча приносит тебе знакомство с боссом тайной криминальной организации? Как действовать в ситуации, если ты оказываешься ему многим обязан и при этом становишься свидетелем преступления, совершаемого этим человеком?
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.
Популярный глянцевый журнал, о работе в котором мечтают многие американские журналисты. Ну а у сотрудников этого престижного издания профессиональная жизнь складывается нелегко: интриги, дрязги, обиды, рухнувшие надежды… Главный герой романа Захарий Пост, стараясь заполучить выгодное место, доходит до того, что замышляет убийство, а затем доводит до самоубийства своего лучшего друга.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Эта история с нотками доброго юмора и намеком на волшебство написана от лица десятиклассника. Коле шестнадцать и это его последние школьные каникулы. Пора взрослеть, стать серьезнее, найти работу на лето и научиться, наконец, отличать фантазии от реальной жизни. С последним пунктом сложнее всего. Лучший друг со своими вечными выдумками не дает заскучать. И главное: нужно понять, откуда взялась эта несносная Машенька с леденцами на липкой ладошке и сладким запахом духов.