Пушкин, потомок Рюрика - [42]

Дмитрий Шемяка отправил к хану посла с просьбой не давать плененному брату великого княжения. Но хитрый ордынец не желал и Шемяку видеть великим князем: не в его интересах было крепить власть кого-либо из братьев.

За высокий выкуп (200 тысяч рублей серебром), собранный московскими боярами, Василий II из плена был с почестями препровожден в Москву.

Шемяка же не оставил надежды взойти на престол, нашел он поддержку и среди именитого московского боярства: соратником его стал князь Иван Андреевич Можайский. Выбрав время (февраль 1446 г.), когда Василий II выехал из Москвы на богомолье, в Троице-Сергиев монастырь, Дмитрий Шемяка изменою вступил в Москву, где взял в заложницы жену и мать великого князя, разграбил его казну. Князя Василия захватили во время церковной службы, на простых санях его увезли в Москву и 16 февраля ослепили, вменив ему в вину ослепление двоюродного брата и услуги, оказанные татарским прислужникам. Князь Василий II, получивший прозвище Темный, вместе с семьей был отправлен в ссылку в Углич.

Так завершилось еще одно трагическое событие неспокойного, полного раздоров и кровавых распрей XV столетия.

На великом престоле, полученном обманным путем, Шемяка долго не усидел: сторонников у него нашлось немного. Выпущенный из ссылки по требованию духовенства и получивший в удел Вологду Василий Темный собрал войско и двинул на Москву. Навстречу ему к Волоку-Ламскому вышел Дмитрий Шемяка со своим союзником Иваном Можайским. Тем временем передовой отряд Василия II беспрепятственно вошел в Москву, приветствуемый горожанами, и в феврале 1447 года великий князь вновь занял московский престол.

Дмитрий Шемяка бежал в Галич, затем в Каргополь, а позже обосновался в Новгороде. Там и настигла его в 1453 году смерть: Шемяка был отравлен. Его повар, подкупленный присланным из Москвы дьяком, исполнил волю великого князя. Сын Шемяки Иван после смерти отца бежал в Литву.

Долгая и кровопролитная война между внуками славного князя Дмитрия Донского, сколь жестокая, столь и бессмысленная, не принесшая никому ни почестей, ни богатств, — завершилась. А вместе с ней канули в Лету и «тяжкие времена искушений и безнадежности».

…и что ж осталось

От сильных, гордых сих мужей,

Столь полных волею страстей?

Их поколенье миновалось —

И с ним исчез кровавый след

Усилий, бедствий и побед.

А жизнь, между тем, пойдет своим чередом.

Внучка ослепленного боярина Ивана Дмитриевича Всеволожского, Василиса Ивановна, выйдет замуж за Даниила Дмитриевича Холмского, прямого потомка князя Юрия Долгорукого. Дочь их Анна станет женой Ивана Владимировича Головы, родоначальника Головиных. К этой фамилии будет принадлежать прабабушка поэта Евдокия Ивановна Головина, в замужестве Пушкина. Она как бы соединит фамилии Вельяминовых, Всеволожских, Головиных с пушкинским родом, ведущим начало от легендарного Ратши.

«Наш род суровый»

Они и в войске и в совете,

На воеводстве и в ответе[51]

Служили князям и царям.

А. С. Пушкин

«Мой предок Рача»

Девятнадцать колен отделяют Ратшу, родоначальника древнейшего русского рода, от его далекого потомка — Александра Сергеевича Пушкина. Ратша, «витязь бранный», в пушкинском родословии — личность значительная, даже главенствующая.

Мой предок Рача мышцой бранной

Святому Невскому служил;

Его потомство гнев венчанный,

Иван IV пощадил.

«Мы ведем свой род от прусского выходца Радши или Рачи (мужа честна, говорит летописец, т. е. знатного, благородного), выехавшего в Россию во время княжества Св. Александра Ярославича Невского», — так начинал Пушкин записки, посвященные собственному родословию[52]. Александр Сергеевич, вероятно, воспользовался сведениями о своем предке, почерпнутыми из «Родословной книги князей и дворян российских и выезжих», так называемой Бархатной книги, изданной Н. И. Новиковым в 1787 году.

«Пушкины, прямые предки Александра Сергеевича, принимали своим предком Ратшу, но считали его потомком прибалтийских словен, выходцем из Пруссии, и связывали его с Александром Невским», — писал академик С. Б. Веселовский, известный историк и пушкинист[53].

О происхождении Ратши существовало немало легенд. По одной из них, самой распространенной, он прибыл в Новгород «из Немец». Этой версии придерживались многие из его потомков, разделившиеся в XV веке на несколько фамилий, в том числе и Бобрищевы-Пушкины. Мусины-Пушкины считали своего родоначальника Ратшу выходцем из Семиградии.

«Имя Ратша могло быть производным от очень распространенных у киевских, новгородских и поморских (прибалтийских) славян имен Ратислав, Ратибор, Ратмир. Наиболее вероятным Ратшей рода Пушкиных представляется имя Ратислав», — полагал Веселовский.

Исторически достоверна версия о приезде на Русь Ратши, серба по происхождению, уроженца города Петроварадина, через Трансильванию, историческую область на севере Румынии.

Был Ратша тиуном (сборщиком налогов, управителем) великого князя Всеволода II Ольговича, правившего в Киеве в 1139–1146 годах. Всеволода Ольговича киевляне не любили — «тягость от него была великая», а значит, не жаловали и его тиунов. Не случайно после смерти Всеволода, а умер князь 1 августа 1146 года, они стали громить дворы ненавистных Всеволодовых приспешников. Видимо, двор Ратши также подвергся разграблению, и бывший княжеский тиун счел для себя за лучшее перебраться в Новгород.