Пушкин и Пеле. Истории из спортивного закулисья - [18]

«Судью не объявляйте!»

Незабвенный Котэ Иванович Махарадзе рассказывал:

«Мы работали на циркулярах и запретах: не показывайте ликующего футболиста. Я надолго запомню инструктаж, которым запрещалось на чемпионате мира среди юниоров показывать крупным планом футболиста, забившего гол. А что еще показывать? Четыре года юноша шел к этому. Естественно, радуется. А мы отводим камеру.

Мне говорили: Котэ Иванович, судью не объявляйте… А все потому, что это был судья Клайн из Израиля. У нас были даже списки запретов: о Чили не говорить, о Китае молчать, об Израиле ни слова. Я вел из Испании матч Аргентина – Италия и ни разу не назвал фамилию израильского арбитра. Или – подсказка из Москвы: надо сказать, что наши космонавты Романенко и Гречко сделали трехсот какой-то виток вокруг Земли. Дай Бог им здоровья, но при чем тут футбол?

Помню, я вел репортаж из ФРГ о матче местного „Кайзерслаутерна“ с ереванским „Араратом“. В перерыве из Москвы мне сказали, что в первой половине игры я часто говорил „армянские футболисты“. Мне предложили называть их „наши“ или „советские“. На что я сказал, что это, тем не менее, армянские футболисты. В ответ услышал тихое и настойчивое: все-таки называйте так, как вам сказали.

Или, помню, играли сборные Англии и „Всех звезд мира“ – в Лондоне, где блистательно сыграл Лев Яшин. Когда мяч попадал к Пушкашу, Николай Озеров говорил: „Атакуют „Все звезды““. Болельщики на него тогда очень злились, но при чем тут Озеров? Это все инструкции».

Год ребенка

Юрий Васильев, лучший, на мой взгляд, отечественный шахматный обозреватель, тексты которого украшали полосы «Московского комсомольца», «Советского спорта», «Труда» и «Спорт-экспресса», рассказал, как однажды его едва не отозвали с чемпионата СССР, проходившего в 1979 году в Минске. За безобидную, с виду, фразу. Он написал о том, почему, по его мнению, во всесоюзном турнире не выступает Анатолий Карпов:

«Причина не играть у А. Карпова уважительная. В Год Ребенка (именно так тот год был назван ЮНЕСКО. – А. Г.) он стал отцом. Но мы вдвойне приветствуем спортивное мужество Сергея Макарычева, у него родилась двойня, а он все же играет!»

Первым, кого я встретил, когда приехал в Минск, был Михаил Таль. С лукавой улыбкой он у меня спросил: «Ну, как в Москве проходит Год Ребенка?» В редакции на меня обрушились карательные санкции. Одна гневная направляющая записка от заместителей главного редактора следовала за другой: «Исключить из своих отчетов фамилии: Александр Никитин!», «Умерить восторги по поводу игры Г. Каспарова!» И т. д, и т. п. Как потом я узнал, меня хотели отозвать из Минска, на главного давили, но он оказался мужественным человеком, наш удивительный Никсем – Николай Семенович Киселев. «Ну как я его отзову, – говорил Киселев, – если он только что выиграл журналистский конкурс в редакции?» Да, после моего дебюта на чемпионате СССР по шахматам в Тбилиси (1978 г.) мои коллеги (а это были очень хорошие журналисты: Станислав Токарев, Игорь Образцов, Владимир Голубев, Анатолий Коршунов, Дмитрий Рыжков и многие другие) неожиданно для меня и для Никсема назвали – закрытым голосованием – лучшим журналистом газеты по жанру «отчет».

Московская реакция

В Москве всегда были недовольны успехами киевского «Динамо», в 1961 году нарушившего многолетнюю гегемонию столичных команд, выигравшего титул чемпиона СССР и делавшего это потом с завидной регулярностью – при Викторе Александровиче Маслове (московском, к слову, тренере) в 60-х годах и при Валерии Васильевиче Лобановском в 70-х и 80-х.

Однажды Николай Озеров вел из Киева репортаж о матче киевлян со «Спартаком». Озеров, замечательный комментатор и очень хороший человек, никогда не скрывал того, что его сердце принадлежит «Спартаку». В тот вечер он и рад был бы похвалить любимую команду, но она была разбита в пух и прах – 4:0.

Николай Николаевич начал вести репортаж со второго тайма. Для телевидения и радио одновременно – тогда существовала такая практика. Во время репортажа к нему в кабину тихонечко вошел оператор и, дождавшись, когда Озеров выключит микрофон, говорит:

– Николай Николаевич, вас вызывает Москва.

Для того чтобы поговорить с Москвой – сегодняшних коммуникационных встреч в то время и в помине не было, – Озерову надо было выключить микрофон, встать и выйти в соседнюю комнату, где находился телефонный аппарат.

– Я не могу отойти, спроси у них, в чем дело? – попросил Озеров оператора.

Вернулся тот ни с чем – ему не говорят. Тогда Николай Николаевич попросил сидевшего рядом с ним корреспондента ТАСС Андрея Новикова, известного теннисиста, некогда работавшего в спортивной редакции телевидения, поговорить с Москвой. Вернувшись, Новиков сказал, показывая глазами наверх:

– Оттуда звонили в Останкино и просили не восхвалять киевское «Динамо».

Первой фразой рассвирепевшего Озерова после сообщения коллеги была следующая: «По-прежнему подавляющее преимущество имеют киевские динамовцы». И – продолжил репортаж.

В Москве Озеров поинтересовался у вызвавшего его к себе заместителя председателя Гостелерадио:

– Кто дал право во время работы отвлекать меня, мешать, приглашать к телефону? Я что, контрреволюцию устраиваю?