Пушистики и другие - [27]

— Она это знает? — спросил Кумбс.

— Да. Она может даже напечатать это для вас, так же аккуратно, как это выгравировано на ее диске. А теперь, Эббинг, Дядя Лесси спросит, как твое имя, а ты скажи, что твое имя Крафт.

— Но это не так. Мое имя Эббинг. Кьяфт — это его имя, — и она указала на Крафта.

— Я знаю. Дядя Лесси тоже это знает. Но надо, чтобы ты ответила Дяде Лесси, что тебя зовут Крафт. А потом он спросит Крафта, а Крафт скажет, что его зовут Эббинг.

— Это Большие так играют, — вставил замечание Кумбс. — Мы называем эту игру «обознатушки». Оч-чень забавно.

— Мистер Кумбс, ради Бога! Ну так что, Эббинг, ты скажешь Дяде Лесси, что тебя зовут Крафт?

— То есть поменяться с Кьяфтом? А лич-дисками тоже меняться?

— Нет. Твое настоящее имя так и будет Эббинг. Тебе нужно просто сказать, что тебя зовут Крафт.

Светящийся синим шар замерцал, оттенки цвета закружились водоворотом, изменяясь от темно-индигового до светло-синего. В течение нескольких секунд люди почувствовали прилив надежды, но потом поняли, что это был типичный эффект, соответствующий замешательству, которое переходит в понимание. Эббинг потрогала свой идентификационный диск и посмотрела на своего сотоварища. Переливы сменились ровным синим цветом.

— Кьяфт, — твердо сказала она.

— Повелитель всех чертей Вельзевул! — простонал Кумбс.

Маллин сам готов был застонать.

— А мне дадут новый лич-диск? — спросила Эббинг.

— Она думает, что теперь ее имя — Крафт. Она говорит чистейшую правду — так, как она ее понимает. — Маллин встал, подошел к Эббинг и снял с нее шлем и электроды. — Хватит на сегодня, — сказал он. — Идите играть. Скажите Тете Анни, чтобы она дала вам пиэ'тьи.

Пушистики бросились к выходу, но потом вспомнили о хороших манерах и остановились у двери, чтобы сказать:

— Спасибо, Дядя Э'нст. До свиданья, Дядя Лесси, Дядя Э'нст, — после чего выскочили за дверь.

— Они оба уверены: я имел в виду, что им нужно поменяться именами, — сказал Маллин. — Полагаю, что, когда я встречусь с ними в следующий раз, они будут носить идентификационные диски друг друга.

— Они вообще не знают, что ложь возможна, — сказал Кумбс. — Им не свойственно лгать. Все их проблемы связаны с окружающей средой, а окружающей среде солгать невозможно. Если вы попытаетесь ей солгать, она просто вас убьет. Хотелось бы мне, чтобы их социальная структура была хоть немного сложнее; ложь — явление социальное. Как бы мне хотелось, чтобы они изобрели политику!

9

Мудрый был рад, когда они наконец достигли того места, где гора «делала конец» и уходила далеко вниз. Гора — нехорошее место. Правда, там росли ореховые деревья, и пушистики ели орехи. Еще они убили несколько мелких зверюшек, которые едят орехи, но немного, потому что ловить их было трудно. На вершине горы не было течь-воды, им удалось найти только мелкие лужицы, оставшиеся там с последнего дождя, и вода в них была нехорошая. И логово, которое им удалось найти, тоже было нехорошее. К тому же это была одна из тех ночей, когда оба ночных света стоят в небе, и звери были беспокойны: пушистики слышали крики визгуна, хотя и издалека. Визгуны не едят ничего, кроме мяса, и охотятся по ночам. Вот почему здесь не было хатта-зосса. Хатта-зосса не живут в местах, где водятся визгуны. Народ в таких местах тоже не живет — по возможности.

Они стояли, глядя через макушки деревьев на открывшиеся перед ними земли. Вдалеке, по левую руку от солнца, была еще гора; вершина ее тянулась с восхода на закат, и над ней не было ничего, кроме неба. Гора была не крутая, и склон ее был испещрен крохотными ущельями, указывающими путь течь-воды. Внизу, наверно, была большая течь-вода, но она текла слишком близко к подножию горы, чтобы они могли ее разглядеть. Течь-вода, должно быть, была широкая, потому что все мелкие потоки, сбегавшие с обоих склонов, впадали в нее. Мудрый подумал, что переправиться через нее, наверно, будет не так-то просто.

Прочие обрадовались, увидев широкую долину на той стороне, и принялись болтать о том, какая там должна быть замечательная охота. Они не видели течь-воды внизу — и не думали о ней.

Пушистики начали спускаться. Склон горы становился все круче, и приходилось цепляться за кусты, останавливаться у деревьев, чтобы отдохнуть, и опираться на бей-дубинки. Внизу показалась течь-вода. Шум реки становился все громче. Наконец течь-вода открылась перед ними вся, и они увидели, какая она широкая.

Большая завела речь о том, что стоит вернуться назад и вновь подняться на гору.

— Течь-вода слишком велика, ее нельзя перейти, — говорила она. — Идти вниз плохо. Лучше пойти назад сейчас.

— Можно идти туда, откуда она течет, — предложил Хромой. — Найдем место, где можно перейти, где течь-вода маленькая.

— Не найдем еды, — возразила Большая. — Нет еды с прошлого дня. Почему Мудрый не нашел еды?

Пыряло рассердился.

— Ты думаешь, ты умная, как Мудрый? — поинтересовался он. — Ты думаешь, что найдешь еду?

— Я голодный, — пожаловался Собиратель. — Я хочу найти еду сейчас. Может быть. Большая права. Может быть, лучше идти назад.

— Раз ты так хочешь — иди назад на гору, — отрезал Мудрый. — Мы пойдем вниз. Перейдем течь-вода, найдем еду на той стороне.