Пушистая улика - [6]

— И баба Лена то же самое говорила, — тихо проговорила Лешка.

— Боишься? — хмыкнул Ромка.

Сестра покачала головой:

— Не-а. У меня же Дик, я с ним не боюсь никаких маньяков. Да он любого, кто меня обидит, в клочки порвет.

— Но при этом твой Дик должен всегда быть с тобой. Хотя если подсчитать, сколько в Подмосковье девочек и молодых женщин, то вероятность того, что злодей польстится именно на тебя, по очень грубой прикидке, примерно одна на миллион.

— А тебе, Рома, от этого маньяка одна только выгода. Теперь вся полиция будет искать не тебя, а его, — прошептал Венечка.

— Это точно, — с удовлетворением кивнул Ромка.

После обеда Лешка с Артемом и Венечкой отправились на речку. Ромка с ними не пошел. Побаливала нога, да и хотелось поскорей пообщаться с Лизой: вдруг у нее появится свободная минутка?

Велев друзьям на всякий случай говорить всем знакомым ребятам, что он остался в Москве, Ромка подсел к стационарному компьютеру — он стоял в гостиной, на первом этаже. А Нина Сергеевна все еще суетилась на кухне и заодно смотрела имеющийся там маленький телевизор.

Поговорить по скайпу Ромке с Лизой не удалось, тогда он послал ей сообщение и пожелал хорошего дня. Доброе утро он ей сегодня уже желал.

И тут из кухни донесся крик:

— Боже, как чувствовала! Опять пожар! И совсем недалеко от нас!

Ромка уточнил у Нины Сергеевны, по какому каналу идут новости, и включил телевизор в гостиной. Бесстрастным голосом дикторша говорила:

— Еще один пожар бушует в Подмосковье: горит поселок под названием Краснолесье. С огнем борются несколько пожарных расчетов. Вероятнее всего, это дело рук местных подростков, поскольку один из них сегодня уже совершил такой же поджог в близлежащем лесу. В полиции нам сообщили, что отныне подобные преступления будут решительно пресекаться и виновные понесут суровое наказание.

На Ромкином лице выступил пот. Конечно же, полицейские говорили о нем и теперь уж точно станут его искать. И найдут, раз следак, от которого он сбежал, думает, что мог видеть его в Медовке.

Подробности Ромка нашел в Интернете. Он прочел, что этот пожар оказался гораздо страшнее, чем тот, что вспыхнул при нем, и что с деревьев огонь перекинулся на близстоящие дома, и некоторые из них сгорели дотла.

Ромка перепугался еще больше, но догадался уточнить, когда начался этот пожар. К его радости оказалась, что в это самое время они, все четверо, находились в дороге. То есть у него есть железное алиби, только надо найти свидетеля: ту добрую женщину, которая их с Лешкой довезла до Медовки. Может быть, Артем или Венечка запомнили номер ее машины? Сам-то не посмотрел, не подумал, что пригодится.

Но друзья, уходя на пляж, не стали брать с собой телефоны, чтобы плавать, не опасаясь за их сохранность, и связаться с ними было нельзя. А ждать не хотелось, и Ромка быстро собрался и направился к выходу.

Он вышел за дверь и на улице увидел своего следователя. Того самого, из кабинета которого он так успешно сбежал. И полицейский, похоже, направлялся прямиком к ним.

Ромка вернулся в дом, напряженно ожидая, что вот-вот скрипнет калитка, полицейский войдет к ним и спросит у Нины Сергеевны, не проживает ли тут такой-то подросток. Он опишет Ромкину, внешность, и она, не подозревая ни о чем плохом, скажет, что проживает, и упадет в обморок, когда узнает, в чем его обвиняют. И родители, как их с Лешкой, так и Артема, тоже не останутся в стороне. Они начнут возмущаться: «Как же так, выходит, Нина Сергеевна вовсе не в курсе, где вы ходите-бродите» — и перестанут ей доверять, да еще возьмут и заберут их в Москву. А что там делать, дома? И как тогда он встретится с Лизой?

Однако к калитке никто не подошел. Подождав еще немного, Ромка прокрался к забору и посмотрел в щелочку. Полицейский разговаривал с их соседом, судя по жестам, речь шла о рыбалке. А потом куда-то делся. Но мог и вернуться. Значит, надо как можно скорее найти доказательства своей невиновности. Помочь ему в этом могли друзья.

Но как незамеченным пробраться к реке? Ромка думал недолго. Перво-наперво он перебрал всю свою одежду, а также вещи Артема, но не отыскал ничего такого, что могло бы круто изменить его облик. У сестры тоже не нашлось ничего подходящего. Все Лешкины наряды были ему малы, их и примерять-то не стоило.

И вдруг, копаясь в нижней полке Лешкиного шкафа, Ромка невзначай зацепил пальцем черный парик, и ему сразу же вспомнилась смешная сценка, в которой Лиза предстала перед ними чудной теткой Глафирой в старомодной шляпе и этом парике. В нем же она превратилась в молодую женщину с чарующим голоском и помогла им расследовать одно страшное преступление. Лешка потом тоже пользовалась этим париком, правда, не так талантливо, как Лиза.

Ромка подошел к зеркалу, нахлобучил на себя чужие волосы и стал похож на девчонку. Уже хорошо. А что же Лешка к нему надевала? Кажется, старое платье Нины Сергеевны, память об утраченной молодости. А цело ли оно? Ромка метнулся в ванную, отодвинул гладильную доску, увидел большую корзину с разным ненужным хламом. Красный в черный горошек, с длинными рукавами, крупными пуговицами и накладными плечами, когда-то самый любимый наряд Нины Сергеевны лежал сверху. У нее так и не поднялась рука порвать его на тряпки.