Пурпурные крылья - [9]

Кто же ее преследует? Таня усмехнулась про себя. Может сердитый бывший муж ее клиентки, а может парочка мужей. «Это не смешно», — подумала она. Одной смертельной угрозы будет вполне достаточно, чтобы очутиться под охраной полиции. Но она не считала, что нуждается в защите. И все же?..

— Таня.

— Привет, Алисия, как дела?

— О, хорошо! Самый великолепный, нет-нет, стоит отдать ему должное: самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела, вошел сюда сегодня и провел здесь несколько часов. Мы говорили о Франции, Англии, Румынии и о некоторых других странах… ох, о каких же? — Алисия щелкнула пальцами: — О Шотландии! Он везде побывал.

Почему упоминание о Шотландии привело Таню в замешательство? Она до сих пор не могла унять свою одержимость этой страной. Она даже там не бывала.

— Он оставил телефон?

— Куда уж там! Такой мужик как он, скорее всего, занят. Такие перцы всегда в цене.

Таня обернулась посмотреть на пустой столик.

— Кто-то забыл свой зонт.

* * *

Снаружи Алек держался за фонарный столб, сложившись вдвое. Люди проходили мимо него, едва замечая или же избегая его. Дождь барабанил по нему миллионами иголок. Черные шляпа и плащ Алека промокли насквозь. Он забыл свой зонт. Его это не заботило. Его мысли были обращены к молодой женщине, которая беззаботно входила в булочную, одетая в желтый дождевик, серые тренировочные штаны и белые кроссовки. Ему нужно было отойти от потрясения в тишине и покое, незамедлительно. Алек вспомнил о спокойном месте неподалеку от пекарни, где он мог подумать без излишнего шума.

Алек подтянул воротник повыше и направился к Гринвудскому кладбищу [20]. Планировка кладбища была в виде треугольника, и с этого места по направлению к нему улица отлого опускалась, как холм. Ему не хотелось привлечь внимание к себе, идущему в этот час в такую погоду. Из сырости в воздухе Алек создал густой туман, который скрыл его.

Он был так близко от нее. Он мог бы прикоснуться к ней. После сотни с небольшим лет он вновь оказался с ней лицом к лицу. Существовала разница между тем, что он видел с балкона, и тем, что он увидел в морском порту. На этот раз она выглядела расслабленной, одетая в дождевик и спортивные штаны. Он терпеть не мог видеть женщин в спортивных штанах. Пожилых женщин, ставших жертвами своего возраста, одетых в треники.

— Черт! — Он споткнулся о покосившееся надгробие. Оно заросло высокой травой, поэтому он его не заметил. Алек покачал головой, смахнул с лица мокрые завитки волос и пошел дальше.

Росчерки молний отплясывали сквозь облака. Он нашел склеп с именем «Коллинсворт», высеченным в камне. Алек сжал ржавый висячий замок, и тот рассыпался в его руке. Он рванул на себя тяжелую металлическую дверь. Он был силен, хотя еще и не кормился. Алек закрыл за собой дверь и рухнул на грязный цементный пол. Масса эмоций пронеслась сквозь него. Он был потрясен, увидев, что она выглядела иначе вплоть до сегодняшнего момента. Ее кожа цвета насыщенного густого шоколада, а волосы окрашены хной. Овал лица все тот же, с выступающими скулами. Ее огромные, каплеобразной формы глаза все так же светились, со свойственной им выразительностью. А ее губы были… ему хотелось присосаться к ним.

Годы тренировок сделали его столь же скрытным, как льва. Но его чувства были совсем другим делом в общей сложности. Они делали его неосторожным. Даже если он начисто стер из ее памяти их встречу в порту, он все еще не хотел рисковать. Ее подсознание может раскрыть его личность слишком рано. О, как же он хотел раскрыться перед ней.

Ему хотелось наблюдать за ней в пекарне. Ему хотелось слышать ее голос. Ему хотелось сказать ей что-нибудь. От Горацио он получил лишь крохи. Она работает в офисе окружного прокурора Манхэттена, занимается опасной работой — это не то, что он хотел услышать. У нее есть мать, две сестры и умер брат. Ее отец живет отдельно от семьи, что удивило Алека. И она была одинока. К счастью для него. Но сегодняшний мир сильно разнился от того, который был сто лет назад. Алеку было интересно, каким человеком она была теперь. Смогла ли ее душа пережить условности, предрассудки и сексизм?

* * *

Вернувшись домой, Таня занялась релаксацией перед многочасовым посещением приюта. Скинув мокрую одежду на полу в ванной, она приняла душ и натянула любимый шерстяной спортивный костюм серого цвета, после чего упала навзничь на кровать.

Она сделала глубокий, очищающий вдох, чтобы расслабиться. Она любила свою кровать. Каждая минута на ней была блаженством. Но эта расслабляющая фаза оказалась безрезультатной. Послеобеденные образы не давали ей покоя. Помогла ли она… тому мужчине в аллее? Ее воспоминания были расплывчатыми, если не сказать хуже. Как она умудрилась потерять целый час времени? Почему не помнила, оказала ли помощь бездомному или нет? Но было что-то еще — нечто, что подначивало ее еще больше: глаза, напоминающие лучший нефрит из Китая. И она вспомнила, будучи не в состоянии пошевелиться.

Раздался телефонный звонок, дрожью отдавшись в ее теле и настораживая. Таня, собравшись, приняла вертикальное положение. Она сделала выдох и схватила трубку.