Пурпурные крылья - [101]

— Ты действительно сомневалась, что Таня — это перевоплощение моей жены?

— Возможно, я просто отказывалась это признать.

— Нас ждут дела.

— Что дальше?

— Ты сказала, что знаешь, куда он мог ее забрать.

— В одну из башен.

— Башня Смертников. На внешний частокол башни насаживали воителей, вторгающихся в эту страну.

— А кто сажал их на кол и оставлял там умирать?

— Тебе не захочется это узнать. Скажем так, что он живет мирной жизнью в Майами.

— Он действительно существует?

— Да, с его перерожденной любовью.

На этих словах Алек покинул Иону. Она последовала за ним, поднявшись вверх на три лестничных пролета, в большой зал. В затемненном зале было три круглых двери, похожие на двери банковских хранилищ; две слева и одна справа. Алек подошел к левой. Без малейшего труда, он открыл массивную дверь, за которой появилась панель, открывающая тайник с оружием.

Он вынул кирку и кинжал. Бросил Ионе кинжал и закрыл дверь хранилища. Затем перешел к правой стене и открыл первое хранилище, за которым, вместо открывающейся панели, появилась пяти футовая прямоугольная дверь. Он открыл эту дверь и достал одежду.

— Ты никогда не приводил меня сюда, когда мы были вместе.

— Ты права, я этого не делал.

— Почему же?

— Это был мой дом с Кенной. Этот дом был свадебным подарком от моих родителей. — Он почувствовал гнев Ионы при этих словах. Алек никогда не допустит ее к тому, что так дорого ему.

— Ты доверяешь мне с этим кинжалом?

Перекинув одежду через руку, Алек направился прочь, но на этих словах обернулся и мельком взглянул на Иону через плечо:

— Я буду знать, что ты задумала, прежде чем ты сама это поймешь.

Пятью минутами позже, Алек вернулся, выглядя совершенно по-другому, по сравнению с тем каким он прибыл сюда. Он был одет в длинный кожаный сюртук, переливающийся на свету, когда мужчина двигался. Под сюртуком, его стройную мускулистую фигуру плотно облегал эластичный черный костюм, и завершали ансамбль кожаные сапоги в тон сюртуку.

— А бронежилета нету, Алек?

— Он мне не потребуется.

— Ты на самом деле собираешься убить его, не так ли?

Он завел руку за спину, а затем поднял ее вверх, рассматривая удерживаемый меч. Взирая на блестящее оружие, он осознавал, что пути назад не будет. «Сегодняшним вечером я убью члена своей семьи. Смогут ли Боги простить меня?» — размышлял Алек. Как бы то ни было, но после сегодняшнего вечера, Раду никогда больше не побеспокоит Таню и ее семью.

— Ты нарушишь еще большое правило. Ведь ты понимаешь это?

— У меня нет выбора, я ничего не могу поделать и… я вынужден так поступить.

— Как мы доберемся до башни?

— На лошади.

— Да что вы говорите? Здесь нет конюшен.

— Когда я здесь, мой конь сам приходит ко мне.

— Дивная коняшка.

Она последовала за ним через потайную дверь замка, и осталась дожидаться возвращения Алека с его Маджестиком.

— Это Маджестик девятый и Галант, его сын.

Он помог ей взобраться на лошадь и пустил Маджестика в галоп.

Америка, 1788 год

Меня не покидали мысли об Энн. Я не находил себе места, оставив ее в ящике в трюме корабля. Но это был единственный способ вывезти ее из Америки. Я ходил в грузовой отсек, носил ей пищу. И презирал себя за это. Я навещал ее в течение недели, пока мы не бросили якорь в Новой Шотландии.

Она была свободна, а я нет. Я должен был вернуться и помочь сбежать другим рабам. Я отвел ее к женщине, которая оказывала помощь беглым рабам, помогая им стать частью общества.

Глава 19

Башня Смертников, Румыния

Таня ударила по деревянной доске у себя над головой. Потом еще раз, и еще раз… Древесина была старой и девушка начала слышать, как дерево трещит, не выдерживая ее ударов. Это воодушевило ее, и она принялась колотить еще сильнее, пока неожиданно для самой себя не пробила кулаком старое дерево и ей в лицо и на волосы не полетели щепки. Она закрыла глаза и пронзительно закричала, когда острая щепка впилась в кожу. А затем почувствовала, как чья-то холодная рука сгребла ее за ворот блузы.

Он вытащил ее из ящика и поднял в воздух. Он был неимоверно силен. Таня схватила его за запястье, в то же время, пытаясь прокашляться от древесной трухи, от которой саднило в горле. В воздух вздымались клубы пыли, вызывая зудение в носу.

— Полагаю, ты хорошо выспалась, Констанс?

— Я не Констанс, — ответила она, сдерживая чихание. — Меня зовут Таня.

— Мы с тобой оба знаем, что это не так. Ах, придет ли твой принц спасти тебя… Констанс?

— Нет.

— Еще одна ложь, Констанс.

— Он не придет, потому что я не направлю его сюда.

— Да, ты не направишь, его приведет сюда твой страх.

— Я тебя не боюсь.

Он улыбнулся, и стал слишком похож на Алека, которого она любила. Ей стало интересно, есть ли в нем доброта, подобная той, что была заложена в Алеке.

— Поживем — увидим… Констанс. — Он смотрел на нее пронизывающе-холодным взглядом. — Брюки, брюки из грубой материи. Мне ненавистно видеть на женщине эти штаны. — Он протянул руку и, ухватив за пояс шерстяные брюки, рванул их вниз с такой легкостью, будто они были сделаны не из крепкой материи, а из тонкой бумаги.

Порванные брюки соскользнули с ее ног и упали наземь, словно ненужный хлам.

Посмотрев в его разъяренное, мрачное лицо, находящееся в тени света факелов, что он закрепил на стене, она могла бы поклясться, что видит в нем что-то от Алека.