Пургаторий - [35]

— Тогда, поехали со мной, — сказал я.

У Бильге опять начали течь слёзы; какая же она, всё-таки, оказывается, девочка.

— Ты что? Опять плачешь?

— Я хочу быть с тобой.

— Ну и хорош выпендриваться. Поехали… — сказал я. — Эм… то есть, полетели. Полетим на Землю, я попробую тебя помирить с родителями.

— «Помирить»? — грустно усмехнулась она. — Ты думаешь, что они на меня злятся?

— Ну, а как же? Они же тебя выгнали.

Бильге улыбнулась и вытерла слёзы.

— А вдруг они подумают, что я — педофилка? — спросила она.

— В смысле? — удивился я.

— Ну, ты такой маленький, а я с тобой целовалась; я же тебя, получается, изнасиловала.

— Ха-хах! — рассмеялся я. — Ты — меня? Ох… девочка, ты что смеёшься надо мной? — «Это что я такое сказал только что? Девочка? Что я несу?»

Бильге посмотрела на меня охуевающим взглядом, но затем рассмеялась.

— Серьёзно? Ладно. — Очевидно, её это позабавило.

— Мне вообще-то девятнадцать лет, — напомнил я.

— Ой, тоже мне, большой мальчик нашёлся!

— Да я бы тебя, рано или поздно, сам бы схватил и поцеловал, — сказал я. — Я тебя хочу, Бильге. — Кажется, меня немного понесло.

— О-о-о! — Бильге расширила глаза от удивления. — Нихуя ты раскрываешься передо мной.

— Я серьёзно.

Бильге перестала улыбаться и заглянула мне в глаза.

— Правда? — спросила она.

— Правда, — ответил я.

— Но я же прыщавая жирная уродина.

— Да не такая уж ты и прыщавая, и, уж тем более, не жирная.

— Зачем ты мне льстишь?

— Я говорю честно. Да, ты слегка прыщавая; да, ты довольно высокая и мускулистая; у тебя широкая кость, прямоугольное тело; ты чем-то похожа на мужика. Но что в этом плохого? На мой взгляд, ты всё равно красотка; всё зависит от вкуса.

— Ты издеваешься надо мной или это должны быть комплименты?

— Ну, не совсем, но…

Бильге усмехнулась:

— Тогда я скажу так: у тебя такие миленькие тоненькие ножки и сладенькие губки, такие нежные, голубые глаза, а какая талия: — М-м-м! — так и хочется одеть тебя в платье и продать в сексуальное рабство всяким педофилам.

— Вот, это — уже другой разговор, — сказал я.

«Эм-м-м… Что?». Ладно, думаю, мы оба утрировали: в Бильге, естественно, было и что-то женственное; наверняка, про меня она тоже пошутила. Я надеюсь.

— Мы как будто «парень и девушка», но наоборот, — объяснила Бильге, — «девушка и парень». — Это звучало крайне бессмысленно, но я понял, о чём она говорит.

— Прости меня, если что.

— Да, ладно — не переживай.

Кажется, всё уладилось; пока что.

— Ну, так ты полетишь со мной или нет? — спросил я.

— Хорошо, я полечу с тобой, — вздохнула Бильге. — Не то, что бы я была серьёзна в своих намерениях остаться здесь. А вообще, если так подумать, что мне здесь делать?

— Вот именно.

— Наверное, мне действительно лучше вернуться на Землю.

— Конечно лучше — мы здесь совершенно не к месту.

Мы молчали некоторое время, глядя друг на друга.

— Так что, — говорит она, — поцелуемся ещё раз, напоследок?

— Нет, спасибо, — ответил я. — На сегодня хватит — меня тошнит.

— Ты что, гей?

— Нет, просто… надо передохнуть. Чувствую себя отвратительно.

Всё это меня сильно утомило; день и так был насыщенный, а тут ещё и это. Мне хотелось побыстрее назначить вылет и пойти куда-нибудь харю заплющить (в смысле, лечь спать).

Мы зашли в посольство.

— И да, кстати, Бильге, — обратился я, — почисти зубы как-нибудь на досуге.

Она на меня злостно посмотрела, но потом улыбнулась.

— Ладно — почищу.

Глава тринадцатая. Келвин

— Во время сражения тебя изрядно потрепало гранатой.

— Это я помню.

— Тебя контузило.

— Возможно.

— И ты считаешь, что с памятью у тебя всё в порядке?

— Ну, насколько я могу судить…

— Тогда, может, расскажешь, когда мы впервые встретились?

— Мы встретились на турнире по Роял-Рэмпейдж.

— …

— В чём дело? Я ошибся?

— …

— Не молчи!

— …

Я проснулся; было раннее утро, Бильге лежала рядом. Мы переночевали в отеле; номер выделили люди из земного посольства. Помимо этого, они забрали нашу экипировку и выдали нормальную, чистую одежду. Через несколько дней мы должны были лететь на Землю. Дело в том, что рейс на Землю происходит лишь раз в неделю — по субботам; мы же обратились в посольство в понедельник, поэтому нам придётся побыть здесь пять дней.

Я повернулся к Бильге. Когда я на неё посмотрел, она ещё спала, но, как ни странно, сразу же очнулась; она, словно, почувствовала мой взгляд.

— Доброе утро, — сказал я.

— Мы трахнулись? — спросила она.

— Нет.

— А чего ты тогда лежишь со мной?

— Я не лежу с тобой, мы на отдельных кроватях.

Бильге посмотрела на промежуток между нами — мы действительно лежали на двух отдельных кроватях.

— А, ну да, — согласилась она.

— Ты что, вчера ходила в бар?

— Не-не-не — просто, когда я просыпаюсь, я немного не в себе.

Люди из посольства для экономии разложили нас по парам в разные номера. Номеров было десять (на девятнадцать человек); одному человеку из отряда пришлось спать… одному; ведь Дуанте был мёртв. Я решил спать в одном номере с Бильге, потому что мы с ней… ну, мы были знакомы, как минимум.

— Бильге, слушай.

— М-м-м? — промычала она спросонья.

— Помнишь, когда мы встретили друг друга?

Бильге случайно цокнула языком, открывая рот, чтобы ответить.

— Да, — кивнула она. — На турнире по Роял-Рэмпейдж.