Пургаторий - [33]

Мы с Бильге переглянулись, а затем я посмотрел на Говарда, Хэйли и Чандру; все были спокойны и, вроде бы, ничего против не имели.

— Давайте сделаем это, — кивнул Говард. — Я согласен.

— Да, давайте, — согласилась его сестра. — Вернёмся домой.

— Я останусь с котиками, — сообщила Бильге.

Неужели она действительно хотела остаться на чужой планете? Я не понимаю её.

— Вот и хорошо, — сказал Кусрам. — Помните — никому ни слова об этом, и вы будете в безопасности! — От этих слов у меня возникло ощущение, будто мы теперь какое-то братство, хранящее великую тайну.

Глава двенадцатая. Келвин

Все вышли на улицу, в том числе Кусрам и его люди (если их можно так назвать); пленники приходили в себя. Кусрам объяснил им всё то, что рассказал нам; всех согласных с условиями, по одному, начали выпускать из клеток. Если быть точным, то согласились все, кроме Дуанте; он остался последним, кто сидел в клетке. Я подошёл к нему.

— Келвин, ты же знаешь, что я не могу, — сказал Дуанте.

— Никто не узнает — твоя сестра будет в безопасности, — сказал я.

— Дело не только в ней, Келвин; ты же понимаешь, что всё чутка сложнее.

— Ты не согласен?! — спросил его Кусрам, внезапно появившийся сбоку от меня.

Дуанте некоторое время глядел мне в глаза, а затем повернулся к Кусраму.

— Я согласен, — сказал Дуанте.

Его выпустили из клетки.

— Хамиил, сходи с ребятами на склад и принеси манекены! — крикнул Кусрам.

Неожиданно, произошло то, чего я не ожидал (извиняюсь за тавтологию, просто это реально было неожиданно): Дуанте толкнул одного из охранников, отобрал у него винтовку и начал стрелять в сторону котов. Он стрелял мимо, но бойцы начали стрелять в него в ответ; за пару секунд в него попала дюжина пуль — не меньше. Он уронил пушку, продолжая стоять на месте, а в него продолжали стрелять. Когда выстрелы прекратились, он ещё стоял, но через секунду упал на землю.

— Ебать! — крикнула Бильге. — Я не знала, что это случится. Я не…

— Ну, что ж, бывает, — сказал Кусрам.

Я подбежал к Дуанте и присел возле него; он протянул мне руку — я взялся за неё.

— Ты что наделал? — спросил я.

— В-всё нормально, — еле выдохнул Дуанте.

— Кусрам! — крикнул я.

— Что? — спросил Кусрам.

— Ты бы оживил его обратно, когда он умрёт.

— Ох, извини — воскрешение не работает на чужие виды.

— Серьёзно?!

— Д-да, с-с-серьёзно, — прокряхтел Дуанте, брызгая кровью изо рта.

— Ну, ёп твою мать… — сказал я, — А сам себя оживить не можешь?

— К-хах… — усмехнулся Дуанте, брызнув ещё кровью изо рта, — Ты шутишь?

— Да, — ответил я, после недолгого молчания.

— Расскажи моей сестре о том, что со мной случилось, — проговорил Дуанте, по-прежнему держа мою руку, и, внезапно, перестал дышать и шевелиться; он умер — это было понятно по его остановившимся глазам.

За мгновение до того, как я отпустил его руку, я почувствовал что-то странное; не то, что бы печаль, а что-то другое. Я так и не понял, что это было; что-то вроде небольшого электрического разряда. На мгновение я будто ослеп, но тут же прозрел; это было почти незаметное чувство. Его рука лежала на его груди.

Судя по всему, Дуанте решил просто покончить с собой и выполнить контракт до конца; по договору с властями, он должен был умереть в бою, так или иначе. И он это сделал, как и обязался. Какие у него вообще были шансы? Он был обречён. Не понимаю, в чём был план Кусрама насчёт Дуанте.

И я не могу выполнить его последнюю просьбу; не пойму, почему Дуанте сам не понимал этого перед смертью. Может у него сознание притупилось? Я не знаю его сестру и не могу ей сообщить о его смерти — не имею не малейшего представления, где она и кто она. Мало ли на Земле девчонок с фамилией О’Брайан?

— Так что, теперь его труп заберут? — спросил я у Кусрама. — Он ведь наш воскреситель.

— Мы положим его на поле, а потом мы сожжём манекены и выдадим их за вас, — сказал Кусрам и подмигнул мне. — Всё равно вашими трупами никто не будет интересоваться.

— Ну, что ж, было приятно познакомиться, Кусрам.

Я пожал ему руку — она была шерстяной; обхват был крепкий, приятный — я почувствовал в нём настоящий человеческий нрав.

— И, да, — продолжил он, — захочешь вернуться на Землю — спроси в городе возле реки, чуть севернее отсюда; в земном посольстве. У нас с ними договорённость.

— Тут есть города на этой планете?

— А как же? — усмехнулся Кусрам. — Мы ведь здесь живём.

— А если я не найду город?

— Найдёшь — не беспокойся; город большой, — сказал Кусрам, а затем громко объявил всему нашему отряду: — Слышали, народ?! Хотите вернуться на Землю — сходите и спросите в земном посольстве в городе к северу отсюда. Город называется Сонвен-Ист.

Я подошёл к Бильге.

— Ну что? Ты и вправду хочешь здесь остаться? — спросил у неё я.

— А ты хочешь меня убедить полететь на Землю к родителям?

— По-моему, оставаться жить на другой планете — это как-то не очень.

— Ты что? Жить с прямоходящими животными — мечта любого фурриёба.

— А ты что, фурриёбка?

— Естественно.

Всё это попахивало зоофилией. Хотя, с другой стороны, кто я такой, чтобы её осуждать?

— Я вернусь на Землю, — объявил я.

— Оставайся со мной, пожалуйста; мне будет так одиноко без тебя, — умоляла меня Бильге, а потом положила мне руку на плечо, — братишка.