Пунические войны - [77]

Встревоженный происходящими событиями, римский сенат через свое посольство к Антиоху начал в 193 году в Эфесе переговоры, стремясь разрешить спорные вопросы и добиться от сирийского царя невмешательства на Балканах. Не менее важной задачей послов, как сообщает Юстин (XXXI, 4, 4), было установление контактов с Ганнибалом. Предполагалось создать по крайней мере видимость таких контактов. Если ни то, ни другое не удастся, Рим собирался скомпрометировать полководца в глазах Антиоха.

Античные авторы (Лив., XXXV, 14; Плут., Флам., 21; Ann., Сир., 10) передают интересные сведения. Оказывается, в римском посольстве был Сципион Африканский, он и встретился с Ганнибалом. Во время беседы Сципион спросил карфагенянина, кого он считает величайшим полководцем. Тот назвал первым Александра Македонского, вторым — Пирра, а третьим себя. Последовал новый вопрос Сципиона: «Что бы ты сказал, если бы победил меня?» Ганнибал ответил: «Тогда я считал бы себя выше и Александра, и Пирра, и всех других полководцев». Как выясняется из источников (Лив., XXXV, 14; Полиб., III, 11, 1–4; Ann., Сир. 9; Корн. Неп., Ганниб., 22; Фронт., I, 8, 7; Юст., XXXI, 4, 8–9), римлянам удалось скомпрометировать Ганнибала, породить у Антиоха недоверие к нему. И хотя Ганнибал вскоре рассеял сомнения сирийского царя, с мнением великого пунийца в военном совете больше не считались (Юст., XXXI, 4–5, 1). Антиох настолько был уверен в победе над Римом в предстоящей войне, что уже не желал делить боевую славу с Ганнибалом и пренебрег его советом заключить союз с Филиппом V, перенести войну в Италию и т. п.

Переговоры римлян с Антиохом кончились безрезультатно: царь твердо решил вести войну и переправился с армией через Геллеспонт. Рим объявил войну Сирии (ноябрь 192 года). Из греков только этолийцы и афаманы (в Эпире) были готовы поддержать Антиоха. Этолийский союз даже провозгласил его своим верховным стратегом. С помощью сирийцев этолийцы надеялись избавиться от римского гнета.

Для ведения войны Рим направил экспедицию под руководством Сципиона Африканского. И вновь ему сопутствовали победы, а Ганнибал, возглавлявший одну из эскадр флота Антиоха, терпел неудачи (Лив., XXXVII, 23–24; Корн. Неп., Ганниб., VIII, 3–4; Евтроп., IV, 4; Ann., Сир., 22; Юст., XXXI, 6). Окончательное поражение Антиоху было нанесено в сражении при Магнезии в 189 году. Рим даровал ему мир, по которому сирийский царь отказался от всех владений в Европе и Малой Азии и лишился права вести наступательные войны с западными государствами. Кроме того, на него возлагалась обязанность выдать Ганнибала[98]. Полководец бежал в Армению, затем на Крит и потом в Вифинию к царю Прусию. Преследуемый римлянами, скитаясь пять лет, Ганнибал в возрасте 63 лет принял яд в столице Никее (Лив., XXXIX, 51, 56, 7; Юст., XXXII, 4, 8; Плут., Флам., 20; Ann., Сир., 11; Вал. Макс., IX, 2; Зон., IX, 21).

В то время, когда Сципион Африканский на Востоке добился таких важных побед над Антиохом III, анти-сципионовская партийная группировка обвинила его в государственной неблагонадежности и потребовала отчета о финансовых делах. Полководца привлекли к суду и удалили из Рима. Таким образом Сципион был убран с политической арены. Л. Анней Сенека (Луц., 86) сообщает: «Сципион Африканский, победитель Ганнибала, в 184 г. до н. э. был обвинен народными трибунами, желавшими подорвать его возросшую власть, и добровольно удалился в свою усадьбу в Литерне [городок Кампании], где и умер в следующем году».

Преследование Сципиона свидетельствует о резко обострившейся борьбе партийных группировок. С его смертью подняли головы его враги, возглавляемые Марком Порцием Катоном[99].

В 179 году Филипп V умер, оставив государство старшему сыну Персею, враждебно, как и отец, настроенному к Риму, Энергично продолжая дело отца, новый царь усиленно готовился к войне. Конфликт между противоборствующими сторонами все более назревал, и в 171 году началась третья Македонская война (171–167)[100]. Исход войны таков: 22 июня 168 года при городе Пи дна произошла последняя битва, в которой Персей потерпел поражение (Полиб., XXIX, 17, 5; 19, 1; Лив., XLV, 6; Юст., XXXIII, 2). Вечный город был в апогее славы и пышно отпраздновал сразу несколько триумфов. Отныне Рим не нуждался в друзьях и союзниках. И друзья и недруги попали в прямую от него зависимость.

В 150 году истекал 50-летний срок тяжелой зависимости Карфагена как данника Рима. Сенат задумался, как поступить по истечении этого срока со все еще сильным противником. Оставить его в таком положении было недостаточно, следовало найти пути, еще более усугубляющие его. Такой путь нашелся. Верный римский союзник в Африке — нумидийский царь Масинисса, осуществляя надзор за карфагенянами и прекрасно зная, что им по мирному договору 201 года запрещалось прибегать к вооруженной самозащите, постоянно вторгался в пределы пунических земель. В конце концов он оккупировал богатую область Эмпории[101]. Неоднократные жалобные речи карфагенян в римском сенате не возымели действия, а вот лживым речам нумидийцев внимали и сочувствовали. Посольства римлян, несколько раз посылавшиеся по приказу сената в Африку, ничего определенного не решили (Лив., XXXIV, 62; 68; XL, 17; XLII, 23, 24; XLIII, 3; Зон., IX, 18). Конфликт следовало сохранять, в противном случае спорный вопрос был бы разрешен справедливо, что не отвечало интересам Рима. Поэтому там не спешили удовлетворить требования карфагенян, затягивали время, чтобы их верный нумидийский союзник укрепился. В действительности же захваченные земли не были спорными: они находились у карфагенян несколько веков.