Пунические войны - [79]
Римский сенат решил воевать с Карфагеном. Это решение было принято тайно и не разглашалось: сначала предстояло обезоружить врага, а уж затем стереть его с лица земли.
В Карфагене к началу 50-х годов II века усилилась демократическая партийная группировка, которая ставила своей целью отстоять суверенитет государства. Ее сторонники в 152 году изгнали из Карфагена 40 приверженцев Масиниссы. Известно (Полиб., XXXIV, 16; Ann., Лив., 70), что изгнанные бежали к нему, чтобы убедить нумидийского царя начать войну с Карфагеном. Масинисса, как мы знаем, желал войны и через направленное к пунийцам посольство, которое возглавили его сыновья Гулусса и Миципса, потребовал от них принять изгнанников, прекрасно зная, что они этого не сделают. В Карфагене посольство не приняли, более того, перед ним заперли городские ворота. Вооруженный отряд карфагенян во главе с Гамилькаром Самнитом напал на возвращавшихся послов и нескольких убил. Эти действия и послужили для Масиниссы поводом начать военные действия и осаду города Героскопа (Полиб., XXXII, 2; XXXVII, 10; Ann., Лив., 70).
Карфагеняне в свою очередь вопреки условиям мирного договора с Римом выступили в 152 году против Масиниссы с армией в 25 тыс. пехотинцев и 400 всадников под началом Гасдрубала (Ann., Лив., 70). Пунический полководец добился даже успеха — как-никак у него был численный перевес в живой силе. В армии противника не было единства, и часть его военачальников с б тыс. всадников перешла на сторону карфагенян (Ann., Лив., 71–72).
Идя на столкновения с Иумидией, пунийцы знали, что нарушают условия договора с Римом, поэтому стремились скорее урегулировать конфликт. Послы Карфагена встретились с послами Масиниссы. Пунийцы согласились уступить землю около города Эмпория и выдать сначала 200, а затем еще 800 талантов серебра (Полиб., III, 23, 2; Ann., Лив., 72). Царь со своей стороны потребовал вернуть ему перебежчиков. В результате переговоры не достигли цели, после чего римский сенат послал в Африку уполномоченных с деликатным поручением: «Если у Масиниссы дела хуже [чем у пунийцев], чтобы они прекратили их спор, если же он имеет преимущество, чтобы они еще более подстрекнули его к борьбе» (Ann., Лив., 72). Все это было исполнено римскими послами. Масинисса окружил карфагенский лагерь Гасдрубала и голодом принудил пунийцев к сдаче и принятию условий о выплате 5 тыс. талантов. Когда обезоруженные по договору карфагеняне покидали лагерь, Гулусса почти всех их перебил. «Из 58 тысяч воинов Гасдрубала совсем немногие спаслись в Карфаген и с ними полководец и другие из знатных людей» (Ann., Лив., 73).
Победа принесла Масиниссе новую, весьма значительную часть карфагенской территорий, считавшейся «спорной». Североафриканское государство Масиниссы готово было полностью поглотить соседнюю страну. Нумидия, окрепнув за счет Карфагена, могла породить нового Ганнибала. «Опасность Карфагена была не в том, что он был слишком силен, а в том, что он стал слишком слаб», — отмечают английские исследователи Б. Халлуард и М. Чарлзуэрт>{245}.
Карфагеняне вопреки договору 201 года начали войну с Масиниссой и потерпели поражение (150 год). Царь намеревался захватить Карфаген на глазах, так сказать, у Рима. Теперь у Вечного города вновь появилась мысль разрушить Карфаген, чтобы не пришлось видеть, как он попадет в руки Масиниссы>{246}. Эти доводы буржуазных историков о неизбежности римско-карфагенской войны — не что иное, как реабилитация Рима. Известно, что Рим и без провокационных действий Масиниссы начал бы войну с Карфагеном.
Большинство древних авторов выводило причину третьей Пунической войны из повода, т. е. из военного конфликта Карфагена с Масиниссой (Флор., I, 31, 15, 3; Велл. Пат., I, 13). Флор, в частности, пишет: «Причина третьей Пунической войны в том, что вопреки условию договора карфагеняне подготовили флот и войско против нумидийцев» (там же). Полибий (XXXVI, 2) правильно отмечает, что воевать с Карфагеном было решено в Риме, «оставалось только выждать удобного момента и подыскать благовидный для других предлог». И предлог и причины начать войну с Карфагеном были налицо. Однако Полибий (фр. 157) старается выявить необходимость данной войны для Рима. Он пишет, что «
