Пуля в Лоб - [37]
Шеф не мог поверить, что его помощник так внезапно проявил дурные манеры.
— Хэйc, так с дамой разговаривать не полагается, поэтому умолкни!
Но женщина не постеснялась ответить, как раз наоборот:
— Шеф, замечания вашего помощника вполне справедливы, и вот, рядовой, моя идентификационная карточка армии США.
Она передала Хэйcу белую пластиковую карточку, чтобы тот смог ее изучить. Хэйc посмотрел на нее, пожал плечами и вернул обратно.
— Хммм, думаю, все в порядке…
После этого она продолжила:
— Однако, я не из военной полиции, а оперативный сотрудник АКРБППИ.
— АКРБППИ? — Шеф моргнул. — Что это?
— Армейское командование разведки и безопасности США, подразделение похищенного имущества, — сказала она быстро и очень кратко.
Боже, — подумал Кинион. — Она, безусловно, очень привлекательная девчонка!
— Это очень впечатляет, миссис, извините, я имею в виду, капитан Маджора, — путаясь пробормотал он. — И я прошу прощения за неприветливый тон моего помощника. Но у меня у самого есть вопрос. Типа… какого чё-ерта здесь делает армия США?
Маджора стояла в своей свежей, накрахмаленной форменной одежде. Стоит также упомянуть, что ее сиськи достаточно сильно выпирали из туники цвета хаки, да, сэр!
— То, что я собираюсь сказать вам, джентльмены, засекречено, но поскольку армия обязана в полной мере сотрудничать с гражданскими правоохранительными органами, и поскольку вы, шеф, являетесь старшим сотрудником правоохранительных органов в этой юрисдикции, я должна поделиться с вами информацией. Я нахожусь здесь, чтобы расследовать возможный заговор с целью осуществления кражи специализированных боеприпасов из соседней военной базы, расположенной в тридцати милях к югу, известной как «Форт Падуанна».
— Боеприпасов? — встрял в разговор Хэйc. — Вы имеете в виду снарядов, не так ли?
— Да, рядовой, именно так, — сухо ответила Маджора.
— Но Форт Падуанна был закрыт три года назад!
Маджора кивнула.
— Совершенно верно, рядовой, и следующая информация будет секретной. Форт Падуанна действительно официально закрыт в качестве активной военной базы. Тем не менее, он все еще выполняет складские функции.
Шеф почесал подбородок.
— A…
— Это означает, шеф, что активный армейский персонал все еще дежурит там, чтобы обеспечить безопасность хранимого бинарного химического оружия, ожидающего уничтожения в соответствии с Договором об ОСВ-2.
— Мм… Ох, — ответил Шеф.
— И уточняю, причина, по которой я нахожусь здесь, состоит в том, чтобы расследовать возможную причастность, а теперь… — она холодно посмотрела на мертвое тело Уиллиса, — и очевидное убийство доктора Уиллиса.
Шеф был сбит с толка.
— Разве вы только что не говорили о краже боеприпасов? Какое отношение к этому имеет сельский врач?
— На самом деле он не являлся сельским врачом, шеф. Уиллис получил докторскую степень в области прикладной физики плазмы в Массачусетском технологическом институте, после чего сотрудничал с армейским командованием США по науке и исследованиям. Он провел двадцать лет в армии, работая над секретными технологиями для детонаторов. Однако десять лет назад, дослужившись до звания полковника, Уиллис ушел в отставку. Затем он переехал сюда, чтобы, по-видимому, наслаждаться жизнью на пенсии.
— Капитан Маджора, — не мог не перебить ее Шеф. — Должен признаться, я не могу понять, о чем вы говорите.
Но тут вмешался Хэйc.
— Смотрите, дамочка. Мы здесь занимаемся надлежащим расследованием убийства Дока Уиллиса и исчезновения его жены, и я не вижу, каким образом это может быть связано с предполагаемым заговором, о котором вы нам поведали.
— Хэйc, перестань грубить капитану! — громко потребовал Кинион.
Но Маджора оставалась невозмутимой.
— Я расследую то же самое, рядовой. Вы должны понять, что незадолго до своего ухода Уиллис занимался разработкой новой серии высокотехнологичных бесконтактных запалов для артиллеристских ядерных боеголовок W-79. Недавно наша разведка выявила те же механизмы запалов, обнаруженные в арсеналах таких стран, как Ирак, Северная Корея и Коммунистический Китай.
Широкое лицо Киниона по-прежнему отражало недоумение, но Хэйc, похоже, понял ее мысль:
— Итак, вы говорите, что наше одновременное пребывание здесь является всего лишь совпадением. Мы расследуем дело о пропавших людях, а вы расследуете дело о подозрении Уиллиса в том, что он продавал военные тех-но-лор-гии коммунякам.
Маджора подняла брови.
— Ну, сама я сформулировала бы это немного по-другому, но да, рядовой, по сути, вы правы. Мы уже давно ведем наблюдение за домом Уиллиса.
— Ну что ж, — наконец вымолвил Шеф, пытаясь разобраться в ситуации, — если вы следили за особняком, то не видели ли вы что-нибудь необычное здесь в течение последнего часа? Потому что Док Уиллис позвонил нам именно час назад.
— Нет, шеф, не видели. Никакой активности внутри.
Все замолкли, обдумывая данный факт. Шеф Кинион чувствовал себя выбитым из колеи, вот как. Бесконтактные запалы? Продажа технологий коммунякам? Армейское наблюдение за домом в захолустье?
Это было похоже на историю, которая не имела никакого смысла!
Хэйc, как и следовало ожидать, стоял в стороне со скрещенными руками, часто поглядывая на капитана, на ее впечатляющую женственную фигуру, и, без сомнения, представлял себе в уме всю чепуху, которую он бы сделал с ней, и это, ну, в общем-то, это вызывало недовольство Шефа, потому что он просто знал, что по тому, как Маджора смотрела на него, если бы перед ней стоял вопрос, кого взять с собой в постель — его или Хэйcа…
Новая беда нагрянула в славный городок Люнтвилль. Почему все мужчины в Лютнвилле впадают в кому со спущенными штанами и «стоячими» членами?
Я пытаюсь решить, что это такое. Провидение? Исповедь? Нет, даже не близко. Слова, как эти, звучат слишком тонко, вам не кажется? При этом, они могут быть чем-то настолько затхлым, как обряд посвящения. Боже мой, посвящения во что? Все эти оправдания — ложь. Будто касаешься бедра возлюбленного и чувствуешь тень вместо плоти. Иногда бывает трудно писать честно. Без истины, без откровения о том, чем есть вещи на самом деле — это всего лишь больше лжи. Больше теней в недостающей плоти. Было написано — в Иезекииле (один из четырёх «великих пророков» Ветхого Завета — прим.
От мастера экстремальных ужасов Эдварда Ли, автора более пятидесяти книг, которые пересмотрели границы разврата в художественной литературе! Представляем роман, который собрал вместе всех его самых экстремальных персонажей в один эпический, выворачивающий наизнанку, шедевр ужаса. Измученный ночными кошмарами пыток и жесточайшего насилия Писатель, лишившийся памяти вследствие травмы, пытается разгадать тайну своего забытого прошлого. Единственная зацепка — это страница из незаконченной рукописи, найденная в старой механической печатной машинке, найденной в захудалой гостинице в Западной Вирджинии, в маленьком городке под названием Люнтвилль.
В течение очень долгого времени Джек Кетчам и Эдвард Ли следовали своим собственным путям пересечения табу, выворачивания наизнанку, без каких-либо ограничений повествования. Теперь эти дороги сблизились и слились в коллекцию из пяти совместных историй, которые гарантированно потрясут, позабавят, вызовут отвращение и вывернут любителей экстремальной фантастики еще больше. Наряду с пятью рассказами, каждый из авторов включил первый черновик одного из своих рассказов, показывая грубую основу, которая становится базой для их художественной литературы, и давая читателям хороший шанс разделить свои голоса в их сотрудничестве…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящий сборник вошли восемь разноплановых рассказов, немного вымышленных и почти реальных, предназначенных для приятного времяпрепровождения читателя.
Повесть-сказка, без моральных нравоучений и объяснения смысла жизни для нашей замечательной молодежи. Она и без нас все знает.
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.