Пуля для любимого - [5]

По привычке уперевшись лбом в руки, лежащие на краю новенького, пахнущего свежей краской стола, Настя даже не заметила, как задребезжал, как будто он отвык за лето от работы, давно знакомый звонок. Очнулась она лишь от того, что шум вокруг нее сначала усилился, а затем постепенно стих. Вскинув голову, она вскочила и увидела входящую в дверь Веру Михайловну, их классную. Ничего необычного в этом не было — кто ж еще должен появиться на первом уроке первого сентября. Однако Веруня, как они ее звали, явилась не одна.

Настя почувствовала сильный толчок, от которого чуть не пошатнулась, и лишь через несколько секунд поняла, что это был удар ее собственного сердца. Она на мгновение зажмурилась и вновь открыла глаза. Он не исчез — тот, кто молча стоял рядом с Веруней, держа в руках черно-синюю сумку с учебниками. Сказка начиналась. Будет ли она счастливой — еще неизвестно и, пожалуй, не важно. Главное то, что он появился. Это действительно был именно он, Настя узнала его — высокий, прямой, с темными вьющимися волосами и внимательными, чуть озорными и немного грустными глазами.

Он стоял, спокойно посматривая по сторонам. Странно — обычно новенький или хочет всем понравиться и поэтому старательно удерживает на лице ненастоящую улыбку, или же хочет показать, какой он крутой и независимый, и вызывающим взглядом обводит класс, стоя в небрежной позе. А этот просто стоял, расправив широкие плечи, и ждал, пока нелепая церемония знакомства закончится. Лицо его было серьезным, но под этой серьезностью ясно проглядывала незлая насмешка — над Веруней, над новыми одноклассниками, внимательно уставившимися на него, над самим собой — мол, вот какая важная персона, в центре всеобщего внимания.

Тут же выяснилось, что у него есть имя. Его звали Игорь. Какое красивое, необыкновенно красивое имя!

Настя вдруг ощутила каждую веснушку на своем лице, как будто они были прилеплены к коже. Она давно уже примирилась с тем, что она такая конопатая, и не обращала на это никакого внимания, а теперь ни с того ни с сего застеснялась своих симпатичных веселых веснушек, придававших ей своеобразное очарование и очень шедших к ее чуть вздернутому носику и зеленым глазам.

Ей пришлось буквально заставить себя оторвать взгляд от новенького — не хватало еще, чтобы он заметил, как Настя пялится на него. По правде говоря, ей казалось, что это заметил уже весь класс. Ну и плевать на них! Интересно, куда его Веруня посадит? Не может ведь ей так повезти, чтобы за ее стол… Вон, еще три свободных места в классе, а одно — вообще рядом с Машкой Щукиной, которая успела сегодня с самого утра поссориться со своей подружкой Левашовой, заявившей, что Щукиной загар не идет. Щукина обиделась, сказала Левашовой какую-то гадость — ну как же, первая красавица, примадонна, и слышать такое! В результате Танька пересела к Елагиной.

Ну точно, сейчас к Щукиной новенького и посадят, а она вон уже сама как на него глазищи вытаращила, вот-вот дыру на его джинсовке протрет. Пиши пропало, Щукина его не выпустит. Конечно, она действительно такая хорошенькая… Кукольное личико без всяких веснушек, голубые глаза с длинными ресницами, стройная фигурка с уже заметной грудью — такая кому угодно понравится…

— Выбирай себе место сам, — обратилась Веруня к новенькому.

Тот медленно обвел взглядом весь класс, все так же чуть-чуть улыбаясь краешками губ, и решительно направился к Настиному столу.

— Можно? — осведомился он, немного наклонив голову.

Она не смогла ничего произнести, так перехватило у нее дыхание, и только молча кивнула, надеясь, что это вышло у нее не слишком энергично и радостно.

Игорь, бросив свою сумку на пол рядом со стулом, уселся возле Насти и заглянул ей в лицо:

— Меня Игорь зовут, Поляков.

Настя, кое-как справившись с комком в горле, как можно более равнодушно шепнула:

— Ага, Веруня же сказала уже.

— А тебя?

— Настя Антонова.

— Настя? Анастасия? Какое у тебя имя красивое!

Потом Настя при всем желании не смогла бы припомнить, о чем вообще говорили в тот день в школе, как прошел этот день. Она запомнила только свое бешено бьющееся сердце, слабость в ногах и какие-то яркие искры перед глазами, возникающие в тот момент, когда Игорь с ней заговаривал. Через насколько дней она постепенно начала привыкать к тому, что он каждый день сидит рядом с ней, разговаривает, о чем-то спрашивает, шутит. Теперь она просыпалась задолго до звонка будильника, который раньше ненавидела, и с нетерпением ждала, когда же пора будет отправляться в школу. Она возненавидела физкультуру — мальчишки и девчонки занимались отдельно, и пропадал целый урок, целых сорок пять минут.

Сейчас ее огорчала только одна довольно существенная проблема. Настя поняла, что ей просто нечего надеть. Она ходила в школу в стареньких джинсах или потертой джинсовой юбке. Выглядело это в общем-то совсем неплохо, она не была одета совсем уж замарашкой, однако по сравнению со многими девчонками в классе… Нет, лучше уж не сравнивать!

Но видимо, судьба решила не мелочиться. Если делать подарки — так уж делать. Примерно через неделю после начала занятий Настя, вернувшись в субботу домой, застала мать в радостном возбуждении. Елена Павловна сунула ей какой-то листок: