Пульсирующий камень - [85]

Я ждал. А чего — и сам не знал. Я смотрел на волчок, как будто ожидал от него какого-то сигнала.

Я достал из кармана электрический фонарик и, включив его, направил на волчок. Тот слабо поблескивал. Тогда я снял очки — волчок исчез. Я с трудом мог различить лишь гальку между шпал. Вновь надел очки — и волчок — вот он, передо мной. Меня охватило лихорадочное волнение, возникло неудержимое желание броситься к нему и схватить. Мне не удавалось унять дрожь в руках. Я погасил фонарик, пошатываясь, шагнул вперед и, недолго думая, наклонился, протянув руку к волчку…

И тут же невольно вскрикнул и отскочил назад — пальцы что-то обожгло, руку пронзила острая, резкая боль, будто я коснулся чего-то раскаленного. Но поразило меня не только это. Волчок сдвинулся с места. Он внезапно отскочил от меня, будто убегал. Теперь он повис над самой землей, в двух метрах от меня, и медленно, еле заметно вращался.

Я едва не закричал. Посмотрел на свою руку — она горела и пульсировала. Но что это было? Я ведь даже не прикоснулся к нему. Я снова взглянул на волчок. Мне показалось, он походил в эту минуту на змею, которая ужалила и отползла, но готова наброситься снова Меня охватило глубокое разочарование. Не страх, а именно разочарование. Совсем как у ребенка, который, пытаясь сорвать розу, укололся о типы. Меня будоражило странное волнение. Рука перестала болеть, только слегка зудела, и зуд этот от кисти распространялся дальше, к плечу. Что же произошло?

Мне неудержимо захотелось броситься отсюда со всех ног. Жуткий страх охватил меня, заполнил и сердце, и мозг.

«Что же это все-таки было, Мартин?» — спросил я себя и начал отступать, неотрывно глядя на недвижно висевший над самой землей волчок. В этот момент почва у меня под ногами завибрировала — в соседнем туннеле проносился состав. Эта дрожь вместе с внутренним волнением сломила меня. Словно обезумев, я помчался по шпалам.

Да, я убегал. Убегал. От чего?

Мне повезло, никто не видел, как я выскочил из туннеля, никто не обратил на меня внимания. Я побежал по перрону, поднялся по пустой лестнице, добрался до своей машины и бросился в нее.

«Что с тобой, Мартин?» — спросил я себя, укладывая очки в футляр. И не смог ответить на этот вопрос. Я весь обливался потом, зуд в руке стал сильнее и сделался почти невыносимым. Должно быть, меня сильно лихорадило, я чувствовал, что весь горю, в горле пересохло. Включая двигатель, я почувствовал, что меня немного подташнивает. Я попытался успокоиться и хотел мысленно вернуться к волчку. Но едва я начинал думать о нем, как меня охватывал жуткий страх.

Я приехал в лабораторию профессора Чимнея после трех часов изнурительного пути среди нескончаемого ряда ревущих машин. Я был совершенно измотан и мучительно хотел пить. Рука пульсировала и слегка покраснела, как от легкого ожога. Но я же не прикоснулся к волчку…

Шатаясь, я прошел по коридору. Увидев меня в дверях, Чимней улыбнулся и хотел что-то сказать, но улыбка застыла у него на губах.

— Мартин! — воскликнул он, бросаясь навстречу. Он остановился, внимательно взглянул на меня и добавил: — Боже мой, Мартин! Что с тобой?

У меня сильно кружилась голова, я обеими руками оперся о стол и ответил:

— Приветствую вас, профессор.

— Что случилось, Мартин? — с тревогой спросил он.

— Немного устал, профессор, — я положил очки на стол. — Спасибо, они мне еще понадобятся… — Говоря это, я заметил, что Чимней смотрит не на меня, а на что-то или на кого-то за моей спиной. Там раздавалось негромкое тиканье, непонятное, механически-равномерное.

— Что с тобой случилось? — снова тихо спросил профессор, не глядя на меня.

— Ничего.

— Ничего? — переспросил он и, пройдя мимо меня, взял тот предмет, на который так пристально смотрел до сих пор. Обернувшись, я увидел, что это счетчик Гейгера. Чимней приблизил его ко мне. Тиканье стало громче.

— Мартин, ты облучен!

Я попытался улыбнуться, но не смог. Меня лихорадило, терзало какое-то ужасное беспокойство… Я с трудом проговорил:

— Облучен? Но у меня только немного кружится голова… Вы считаете, что…

Он мягко прервал меня:

— Где ты был?

— Я… гулял.

— Допустим. Но где? Ты был в какой-нибудь лаборатории, на каком-нибудь предприятии, в университете? Где ты нахватал столько радиации?

Я отрицательно покачал головой. Теперь мне было все ясно. Волчок излучал радиацию, а я только поднес к нему руку… Он отстранился от меня, но не настолько быстро, чтобы я не успел облучиться. Внезапно я почувствовал невероятную усталость. Мысль, что этот предмет поступил так разумно, что он способен был вести себя как мыслящее существо, опять испугала меня. Опустив голову, я спросил:

— Как это может быть, профессор? Выходит, я обречен на мучительную смерть, как те облученные… в Хиросиме? Что же такого я сделал? — продолжал я. — Я же ничего не трогал. Только поднес руку… Не спрашивайте меня ни о чем. Я не знал, что он радиоактивный, откуда мне знать?…

— Мартин, — строго сказал Чимней, — речь идет о твоей жизни, понимаешь? Это тот самый предмет, который можно увидеть только с помощью моих очков?

— Да, он.

Профессор положил счетчик, подошел к телефону, и я услышал, как он сухо произнес: