Пульсирующий камень - [44]

Я кивнул и снова сел в кресло, вытянув ноги:

— Хорошо, шеф, слушаю вас.

Но прежде чем продолжать, Спленнервиль нажал кнопку и из динамика прозвучал голосок Рози, его секретарши:

— Слушаю вас, господин Спленнервиль.

— Он еще тут, Рози, этот господин?

— Тут.

— Хорошо. Не отпускай его. Ясно?

— Ясно.

— И еще — меня ни для кого нет! — Спленнервиль отпустил кнопку: — Так вот, Мартин, — продолжал он, повернувшись ко мне. — Речь идет об острове Оук. Надо полагать, ты в курсе дела, не так ли?

— Надо полагать, шеф.

Словно не слыша моего ответа, он продолжал громко и настойчиво:

— В 1795 году какой-то мальчик, не помню уж, как его звали…

— Дэн Мак-Гиннес, — вставил я.

— Не помню, как его звали, — раздраженно повторил он, — отправился поохотиться на этот пустынный остров — остров Оук, на траверсе Честера в Новой Шотландии. Пустынный, полный дичи остров. Ну и что же он там обнаружил? Не уток, нет. Он обнаружил там судовой блок, висящий на суку большого дерева, а под ним большую яму. А потом… — тут он прервал речь и вопросительно взглянул на меня.

— Что потом? — спросил он после некоторой паузы.

Я пожал плечами. Он крепко шлепнул ладонью по столу и возмутился:

— Тебе что, и в самом деле надо рассказывать всю эту проклятую историю, которая началась в 1795 году и закончилась несколько недель назад, вернее, вовсе даже не закончилась! Неужели, черт возьми, нужно тратить целый день на этот рассказ?

— Не надо, — возразил я. — Я ведь уже говорил вам, что хорошо знаю, в чем там дело. — И добавил: — История эта известна всем, и теперь уже больше никого не волнует, что там лежит на дне.

— Как это понимать? — поинтересовался он, хмуря мохнатые брови.

— А что может быть на дне этого колодца? Сокровище, спрятанное каким-нибудь пиратов!. Сколько оно может стоить? Мак-Гиннес и другие искатели полагали, что миллиона два, по тем временам это огромное состояние, но весьма скромное в наши дни. Кого могут сегодня заинтересовать два или три миллиона или даже четыре? Разве что искателей золота вроде бедняги Роберта Ресталла. Но только не публику.

Спленнервиль вспыхнул:

— Там могут оказаться драгоценности, произведения искусства. Или же какие-нибудь документы.

— Драгоценности и произведения искусства попадут в музей, а бумаги, самое большее, порадуют какого-нибудь архивного работника.

— Короче, Мартин, хватит! — воскликнул Спленнервиль. — Хватит, черт побери! Как ты не понимаешь, — продолжал он, тыча в меня своим толстым указательным пальцем, — как ты не понимаешь, что этот непостижимый колодец не что иное как вызов, брошенный нам, современным людям?

— Отчего же, прекрасно понимаю. Ведь именно это соображение я сам высказал в своей статье, помните?

Он покраснел и промолчал. А я продолжал:

— Так что мне остается только еще раз повторить вам, что с точки зрения журналистики вся эта история с островом Оук — отработанный пар.

Спленнервиль вздохнул, опустил голову и снова занялся своей трубкой.

— В таком случае, — проворчал он, не глядя на меня, — по-твоему, я должен отправить восвояси того человека, что ждет там?

— Какого человека? Того, которого вы велели не отпускать?

— Именно.

— А кто он такой? — осторожно поинтересовался я. — Еще один искатель, который придумал оригинальный способ добраться до дна колодца?

Спленнервиль чиркнул спичкой и начал выпускать изо рта клубы дыма.

— А этого, по-твоему, мало? — полюбопытствовал он, искоса глядя на меня.

Я промолчал. Он продолжал:

— Мало? — И видя, что я не отвечаю, добавил: — Черт побери, Мартин, ты что, оглох? Я же к тебе обращаюсь!

— Я отлично слышу, шеф. Очевидно, еще один инженер, еще один изобретатель с проектом, который тянет на полмиллиона долларов. Такие типы приходят дюжинами. Чего вы хотите от меня? Я только удивляюсь, ЧТО…

Он прервал меня повелительным жестом:

— Тебя удивляет, что я велел ему подняться сюда, ко мне, не так ли? — спросил он. Я заметил в его глазах легкую насмешку. — Дело в том, Мартин, что речь идет не об инженере и не об изобретателе.

— Тогда кто же он? Авантюрист? Сколько сотен миллионов долларов ему требуется?

Спленнервиль нахмурился.

— Этого я еще не знаю. — Мне показалось, он был озабочен. — На все попытки добраться до дна колодца истрачено уже около двух миллионов долларов… Пугающая цифра.

— Любой проект будет стоить не менее полумиллиона, шеф.

— Знаю. Но на этот раз, — он выдвинул ящик стола, — на этот раз совсем другое дело. — Он взял из ящика визитную карточку. — Угадай, о ком идет речь. Угадай, кто прислал мне письмо, сообщая, что знает верный способ добраться до дна колодца.

Я отрицательно покачал головой. Спленнервиль усмехнулся и придвинул микрофон:

— Рози, пригласите сюда нашего гостя.

Потом он встал из-за стола и протянул мне визитную карточку. Я взглянул на нее, и меня тотчас охватило волнение, более того — тревога.

— Что? — воскликнул я, потрясенный. — Но это же…

Спленнервиль, не обращая больше никакого внимания на меня, направился к двери. Я снова прочел фамилию и хотел было опять обратиться к шефу, но тут дверь открылась и на пороге появился Аллен Брэггс, профессор истории Гарвардского университета.

Я встречал его фотографии в газетах, видел их на обложках его книг по истории. Он нередко выступал и по телевидению. Но сейчас его тонкое, нервное лицо, украшенное высоким лбом, показалось мне изможденным, хотя и величественным. Дверь за спиной профессора закрылась, и он остановился, осматриваясь вокруг. За стеклами массивной черепаховой оправы сверкал пытливый взгляд.